Премьера убийства

— Знаете что, мисс Гейнсфорд, так не пойдет. Либо вы нам расскажете о той драке, либо мы запишем, что вы отказываетесь давать показания. Тогда вам придется задержаться в нашем распоряжении подольше…

Гая попыталась рассмеяться, но из горла у нее вылетело только какое-то странное бульканье.

— Но… Но я же вам уже объяснила… Видите ли, тут и говорить-то особенно не о чем… Я так люблю свою милую тетушку, впрочем, она хочет, чтобы я называла ее Элен… Но я боюсь, она всегда немножко драматизирует, да, драматизирует… В общем, мой бедный дядя Бен вернулся домой из клуба и… ну, как сказать, нашел ее в постели и попытался… не знаю, можно ли назвать это нарушением прав — ведь они все-таки супруги, хоть и не жили вместе какое-то время. Но тетя так страшно переживала, подняла такой шум и крик, что он просто-просто пал духом. А тут, когда он зашел сюда и увидел, что Джей так… так нежен со мной, дяде почудилось что-то нехорошее, ведь он был к тому же сильно навеселе… Одним слоном, он очень… очень негативно отозвался о женщинах. И о тете… и обо мне тоже, но просто как о представительницах слабого пола…

«Этой бы девице выступать на заседаниях парламентской комиссии по ханжеству и лицемерию», — холодно подумал Аллейн. Вслух он сказал:

— Как вы думаете, остальные члены вашей труппы знают все это?

Гая удивленно вытаращила глаза.

— Бог мой, ну конечно! Уж во всяком случае, Пул и Джейко. Конечно, дядя Бен был человек скромный и не стал бы распространяться о подобных вещах, но ведь Элен уж наверняка сказала Адаму, правда? Ну а Джейко узнал просто потому, что ему всегда обо всем говорят — это его негласная привилегия тут… Тем более он на премьере вызвался быть ее костюмером…

— Ну ясно. Хорошо, Спасибо вам, мисс Гейнсфорд.

— Так я могу идти домой? — с проснувшимся энтузиазмом спросила Гая.

Аллейн ответил ей примерно то же самое, что и Дорси:

— Нет. Пока нет.

Миног открыл перед Гаей дверь. Девушка остановилась на пороге и повернулась к Аллейну.

— И после всего этого пусть кто-нибудь скажет, что в этом театре здоровая атмосфера! — воскликнула она. — Как только я вошла сюда, я почувствовала смрадный дух!

Дверь с треском захлопнулась. По углам посыпалась штукатурка.

— Скажите, Майк, как специалист, — обратился Аллейн к Миногу, — теперь все девушки вашего поколения — такие?

— Не совсем так, сэр. Но, думаю, это как бы их собирательный образ, что ли. Всего понемножку…

— Тогда понятно, почему в своем притворстве она так часто меняет жанры.

Тут в коридоре послышался возбужденный тенорок Перри Персифаля и урезонивающий его бас сержанта Джибсона.

— Пойдите-ка посмотрите, что там такое, — попросил Аллейн Минога.

Но прежде чем Миног дошел до двери, она распахнулась настежь и внутрь ввалился Перри. Он чуть не заехал дверью в лицо едва поспевающего за ним Джибсона.

— Извините меня, сэр! — воскликнул Перри. — Мне следовало, конечно, рассказать вам раньше, но… Я был ужасно расстроен, и мне было не до того… Я вспомнил, что, когда вошел в свою гримерную в конце последнего акта, я почувствовал запах газа. Я, ни о чем не думая, просто привернул общий кран на газовой трубе, а потом отправился на сцену — на поклоны. Я только сейчас сообразил, как это важно…

— Ну, мне кажется, просто до вас только теперь дошло, что мы проверили отпечатки пальцев на газовом кране, — не меняясь в лице, возразил Аллейн. — Там были ваши пальчики!

Глава 9 Тень Отто Брода

Перри остановился как вкопанный и стал теребить свою нижнюю губу, словно понимал, как у него посинели губы и что их следует немножко размять, придать свежести и подвижности…

— Но я совершенно не разбираюсь ни в каких таких отпечатках, — сказал он, стараясь придать голосу уверенность. — Я в жизни не читал детективов и понятия не имею о всяких таких штучках. Просто я почувствовал запах газа и привернул кран. Только и всего, понимаете!

— Так это было после того, как Беннингтон сыграл с вами скверную шуточку?

— Ну я же говорю вам, это было после моего ухода со сцены…

Перри присел. Лицо у него было цвета сухой сирени.

— Вы не имеете права думать обо мне что-нибудь такое, — пробормотал он так, словно сам был невероятно удивлен. — Да вы… Да вы посмотрите на меня — ведь я совершенно затравленный, безвредный человек… Я ведь совершенно не мстителен. Я…

— Почему вы мне сразу не рассказали про запах газа? — сурово спросил Аллейн.

— Ну, я ведь объяснил вам, что просто ничего не понимаю в таких делах! — Перри взглянул на суперинтендента жалобно и добавил с такой интонацией, будто приводил свое железное алиби: — Знаете, я ведь видел тело Бена, когда его нести… Я видел. И должен сознаться, мне просто дурно становится от одного вида мертвецов…

— А запах газа в вашей комнате был сильный?