Премьера убийства

— Это верно, — откликнулся Клем. — Я еще, помню, буркнул тебе, чтобы ты посторонился… Мальчик вызвал Джея и Бена минут через пять.

— А вы, мистер Дорси, все еще находились в «оранжерее», когда вас вызвали на сцену? — осведомился инспектор.

— Да.

— С мистером Беннингтоном?

— Нет, он вернулся к себе в комнату.

— Много бы я дала, чтобы узнать, отчего это ты. Джей, вдруг решил темнить, — с нервным смешком проворковала Элен Гамильтон.

— Вероятно, причина этого спрятана у мистера Дорси в левом кармане брюк? — предположил Аллейн.

Дорси встал. Бледность его обычно красноватого лица теперь отлично гармонировала с густой сединой.

— Могу я поговорить с вами наедине, суперинтендент? — спросил Дорси.

— Ну конечно! — раскинул руки Аллейн. — Если вы не против, давайте пройдем в вашу «оранжерею»…

* * *

В «оранжерее» Дорси в присутствии Аллейна и Фокса вытащил из кармана левую руку, на которой уже отчетливо была видна кровь, проступившая сквозь толстый слой наложенной пудры.

— Наверное, я сделал ужасную глупость, — признался Джей. — Просто мне казалось, что не обязательно показывать это при всех. Тем более что моя… моя ссадина не имеет никакого отношения к тому, что произошло…

— В таком случае, — заметил Аллейн, — об этом никто не узнает. Но вам надо постараться рассказать все как было. Предельно честно!

— Да уж постараюсь, — угрюмо отозвался Дорси.

— На правой скуле убитого имеется порядочный синяк. Он вполне мог возникнуть именно от того само го прямого левого удара, о котором так проницательно говорил мистер Пул. Теперь я бы попросил вас приложить ваш левый кулак к синяку на лице покойного, чтобы установить степень его соответствия… Если вы его не били, как вы говорите, этот эксперимент вам не повредит.

— Уж лучше я признаюсь, что ударил его! — содрогнулся Дорси.

— А не скажете ли заодно, почему вы его ударили?

— Черт, если бы я мог сказать, если бы я мог… — Джей прикрыл глаза рукой. — Вы не позволите мне присесть, суперинтендент? Я страшно устал.

— Садитесь.

Джей Дорси присел на ту самую кушетку, на которой спала позавчера Мартина, а в этот вечер — Гая Гейнсфорд. В тусклом свете лампочки под потолком его лицо отливало зеленью и выглядело старше обычного.

— Какой же я болван… — Дорси тяжело помотал головой.

Аллейн глянул на него удивленно — не так-то часто опытные актеры говорят о себе такое. Фокс присел за стол напротив и, стараясь не шелестеть, распахнул блокнот. Аллейн вспомнил, что его жена назвала как-то инспектора Фокса помесью медведя с грудным младенцем, и это определение вполне достаточно описываю ловкость, с которой действовал руками его подчиненный… Впрочем, добродушия и некоторой наивности инспектору Фоксу тоже было не занимать.

— Если от меня нужно какое-то краткое заявление, — сказал Дорси, — то, пожалуй, я могу объясниться буквально двумя фразами… Я ударил Бена в этой комнате во время антракта перед третьим актом. Я не сбил его с ног, но он был так обескуражен, что выбежал из комнаты. Надо сказать, я в молодости боксировал в полусреднем весе, и, хотя не натягивал перчаток вот уже лет двадцать, навыки, как видно, еще остались… Это было приятно почувствовать.

— А каков он был в тот момент?

— Бен? Он был отвратителен!.. А-а, вы имеете в виду — пьян или трезв? Он был просто в стельку! Вдрызг. Вообще-то я редко видел его совершенно трезвым, хотя не видел и чтобы он валялся под столом. Обычно он пребывал в этаком среднем состоянии — агрессивном, вызывающем, непредсказуемом… В первых двух актах он вел себя на сцене совершенно немыслимо…

— В каком смысле?

— Ну, так, как может вести себя опытный актер, если у него в брюхе добрых полпинты бренди… Он высмеивал других актеров. Играл на публику за счет других… Нес отсебятину — лишь бы вызвать к себе интерес. Я даже удивляюсь, — добавил Дорси задумчиво, — отчего Перри, или Адам, или, наконец, Джон не придушили его в первом же антракте за такие шуточки… Мерзко он себя вел, право слово.

— Так вы ударили его из-за его поведения на спектакле?

Дорси разглядывал свою руку.

— Нет, — пробормотал он. — То есть не совсем. Если бы я был уверен, что вы ей не расскажете, я бы не стал скрывать…

— Кому — ей? Мисс Гейнсфорд?

— Да! — Дорси гордо откинул назад свою седую шевелюру. — Я говорю о Гае!

— Так вы из-за нее нанесли такой выразительный синяк на физиономию мистера Беннингтона?

— Да. Он вел себя оскорбительно.

— Прошу прощения, — заметил Аллейн вежливо, — но вы должны понимать, что нам недостаточно столь краткого, пусть и весьма благородного признания. Давайте подробнее.

Дорси все еще разглядывал посиневшие костяшки на своем левом кулаке.

— Если я и пойду на это, то только лишь затем, чтобы вы наконец оставили в покое Гаю, — пробубнил он глухо. — Она здесь совершенно ни при чем. Вы так и сделаете, если узнаете, как все было, я уверен. Потому я и просил вас выслушать меня без свидетелей.

Джей Дорси поерзал в кресле и бросил недовольный взгляд на инспектора Фокса.