Премьера без репетиций

– Эй, – тихо окликнул Нестор, – Василина?!

Василина не откликалась. Неужели заснула? Плохо, земля мокрая, нехорошие сны видеться будут.

– Василинка, – снова окликнул он. И голос почему-то дрогнул.

Надо подойти и разбудить ее. Нестор попытался сделать шаг. Ноги его не хотели слушаться. Тогда он их перехитрил. Встал на четвереньки и пополз.

Тропинка была чистая. Ему же казалось, что приходится пробираться сквозь спутанные стебли трав. Сестра была уже совсем рядом. Но не осталось сил двигаться даже на четвереньках.

Нестор лег на живот и, цепляясь за землю пальцами, подполз к неподвижной Василине.

Вот она, совсем рядом. Нестор кончиками пальцев коснулся ее руки.

Коснулся и одеревенел. Нет, рука ее была не холодной. Она была прохладной.

Нестор ничего не понял. Но эта необычная прохлада лютым морозом ворвалась ему в сердце. Почему же такая боль в голове?

– Василина, – с трудом прошептал он. Сестра молчала.

Нестор закрыл глаза и забыл о себе. Он пытался свое тепло отдать сестре. Только бы снова вернуть ее ласковые руки и веселые глаза. Но тепло не шло к Василине. Ее рука становилась все холоднее.

Он лежал почти в беспамятстве. И вдруг мысль. Отец! Вот кто поможет. Нестор вскочил и что было сил бросился назад, к дому.

Филипп чистил ружье. Обстоятельно и неторопливо. Он не любил торопиться. Очевидно, постоянное общение с лесом, в котором время идет совсем по-другому, нежели среди людей, сильно изменило его представление о мире.

Он любил лес. Не тихий покой его привлекал. Heт в лесу спокойствия. Там тоже жестокая борьба. Только не знает природа подлости, низости и коварства. Жизнь идет по порядку, установленному веками, а смерть приходит тоже по установленным правилам.

– Отец! – Филипп не сразу узнал голос Нестора, который истошно кричал издалека. – Отец!

Филипп не торопясь вынул шомпол из ствола. Потом собрал ружье и повесил на гвоздь. Обтерев руки чистенькой тряпочкой, которую недавно выстирала Василина, Филипп вышел на крыльцо.

– Там! Быстрее! Ей холодно, холодно!.. – Необычно возбужденный Нестор стоял ниже отца на ступеньке и, дергая его за рукав, бессвязно лепетал.

Филипп смиренно относился к причудам своего юродивого сына. Что тут попишешь – божья воля! Но сейчас бессвязное бормотание Нестора было уже не бессмысленным набором слов.

– Ей холодно, холодно. Отец, быстрее… Ты можешь!.. Она не устала… – Нестор силой стягивал его с крыльца.

Филипп решил не расспрашивать. Он быстро пошел за Нестором. Потом они побежали. Ему было трудно – годы. Но он старался не останавливаться.

…Увидев Василину, он понял, что бежать уже не нужно. Сердце глухо стукнуло и оборвалось. Оно не верило.

Филипп медленно подошел к дочери. Смерть пришла очень быстро, и девушка ничего не успела понять. Она продолжала улыбаться. В застывших фиалковых глазах отражалось серое осеннее небо. Правая рука, по-детски сжатая в кулачок, лежала на груди.

Ему стало трудно дышать.

Он медленно взял дочку на руки и, тяжело ступая, пошел к дому. Сзади, всхлипывая, шел Нестор.

10.00. Болота

Кравец все любил делать обстоятельно. Он уже вполне обжил свой кусочек суши в полузатопленной рощице. Для него это было не просто свидание в назначенном месте. Это было начало его нового пути к благополучию и процветанию. И потому он готовился встретить все неожиданности во всеоружии.

Сложнее всего было то, что он не знал точно, к чему готовиться. К обороне, к нападению?

То, что энкавэдисты сели на хвост группе, у него сомнений не вызывало. Русские мобильны, чтобы быстро стянуть к нужному пункту достаточное количество сил. Впрочем, какие особые силы нужны для уничтожения горстки людей. Пусть эти люди хорошо обучены и неплохо вооружены. Такая группа незаменима для мелких комариных укусов, но в открытом бою она реальной силы не представляет… Тем более Кравец не обольщался в отношении боеспособности группы пана пулковника. Это даже не воинская часть. Нет, дисциплина у них, конечно, есть, и Барковский достаточно опытный командир. Но дисциплина держится на страхе смерти в зловонной жиже, выучка у каждого индивидуальная, а командир имеет большой опыт во всяких шпионских хитросплетениях, а не в проведении войсковых операций. Их все это время спасало то, что большевики не знали, где и когда ударить, не могли пройти по болотным тропам.

Но тонкий комариный зуд русского пулемета сказал Кравцу очень многое. Что ж, сейчас ему это на руку. Главное, чтоб этот лис Барковский выскользнул из русской западни. Вырвался и оторвался. Русские могут помешать начатому сегодня утром разговору. Вообще всему помешать. Сам-то он спасется. Пропустит всех мимо себя и спасется. И собаки его не учуют – ветер с другой стороны. Но что тогда он будет иметь?..