Премьер. Проект 2017 – миф или реальность?

Но наутро в Ереван прибыл самолет с роскошным, сияющим ЗИЛом. Конечно же, Горбачев с женой и не подумали на нем ездить — в тех условиях это было бы просто нелепо, а передвигались по зоне бедствия на моем «персональном» автобусе, то и дело выбираясь из него и разговаривая с людьми в Ленинакане или Спитаке, а ЗИЛ, если я не ошибаюсь, так в Армении и остался. На память.

Я вспомнил об этом курьезном факте вовсе не для того, чтобы кинуть лишний камень в сторону уже не существующего в прежнем своем виде ведомства госбезопасности. Я вспомнил о нем только потому, что хочу сказать: и в дни всеобщей беды находились люди, и, увы, немало, которые думали вовсе не о ней, не о том, как спасти пострадавших, как облегчить боль раненым, как накормить и обогреть голодных и замерзших. Они смотрели на мир и страну со своего шестка — будь он ведомственный, служебный или эгоистично-национальный. Ведь именно в короткое пребывание Горбачева на армянской земле я не один раз слышал обращенный к нему вопрос: «Как вы собираетесь решать проблему Нагорного Карабаха?»

Действительно, национальные проблемы к 1988 году уже были болезненно обнажены, и в первую очередь — в Армении. Но в те тяжкие дни мне казалось, что именно беда сплотит враждующие стороны, остановит — пусть хотя бы на время! — конфликт, начавший не тлеть уже, а пылать.

Увы, но кому-то было выгодно раздувать этот конфликт даже в дни всенародного горя. Кому-то было выгодно не пропускать через армянскую территорию машины и автокраны с азербайджанскими номерами, прямо на границе двух республик номера меняли на армянские. Кому-то было выгодно позже блокировать на земле Азербайджана железнодорожные перевозки в Армению. Я не пытаюсь здесь, в моем рассказе о спитакском землетрясении, определить, кто прав, а кто не прав в карабахском конфликте. Хочу лишь напомнить, что во все времена во всех концах земли горе сближало людей. Если не наступал мир, то было перемирие. В нашем же «конце» беду использовали, чтобы стало больнее. Кому это было выгодно?

Да, в Армении в те дни были силы, которые хотели и на людском горе заиметь свой политический капитал. Как не вспомнить известный комитет «Карабах», который возглавлял нынешний Президент Армении. Ведь именно этот комитет провоцировал слухи о том, что якобы взрыв атомной бомбы в соседней республике вызвал землетрясение. Или другое: сколько потребовалось усилий, чтобы убедить людей, находящихся на грани нервного срыва, что их вывозят не в Сибирь, а в Сочи, и не за тем, чтобы растворить многострадальный армянский народ, а для того, чтобы сохранить его!

И действительно, теперь уже около полутора миллионов граждан Армении из четырех выехало в Россию, Соединенные Штаты и другие страны. Армянская диаспора расширяется. Вот вам и растворение армян в Сибири!

Да и как не бежать из страны, если на одного едока дают 250 граммов хлеба, сводят скверы на дрова, продают медные провода с троллейбусных линий для закупки чего-то за рубежом. Что-то похожее на блокадный Ленинград. Но там был ведь внешний враг.

Может быть, мой короткий (всего одна глава в книге) рассказ об Армении сбивчив. Плавно и складно не получается. На меня здесь давят два груза. Один — невыносимо тяжелый, огромный и мучительный груз увиденного и пережитого за бесконечные декабрьские и январские недели моего пребывания в республике. Что главное? Что выбрать? На чем задержать внимание? Для меня выбор невероятно сложен: все главное! Второй груз: я не могу и не хочу соперничать с сотнями писательских и журналистских работ, талантливых и не очень, правдивых и не совсем, но в которых подробно и эмоционально описана вся история трагедии в Армении. От начала и до… Чуть было машинально не написал: «до конца». Нет ей конца. И страшно, коли не будет…

А начало было все же очень обнадеживающим.

Техника для спасательных работ приходила уже с 8 декабря и шла буквально нескончаемым потоком: сперва из соседней Грузии, из Азербайджана, с Северного Кавказа, своим ходом. Хотя, как я сказал, «ход» ее из Азербайджана был непростым. Потом — из России и других республик.

Все плановые поставки строительной техники с соответствующих заводов отменили и перенацелили на Армению. Железнодорожники почти втрое (!) увеличили скорость движения грузовых составов — с 300 километров в сутки до 800. День и ночь за этим следил министр путей сообщения Николай Семенович Конарев.

Но и при этом нужно было четыре-пять дней для переброски эшелонов с Урала, не говоря о Сибири. Приняли решение: пока эшелоны идут откуда-нибудь издалека, начать перебрасывать технику по воздуху. Тут и военно-транспортная авиация работала, и аэрофлотовцы. Конечно, без мелких ЧП не обходилось. То автокран в брюхо самолета не влезает, надо кабину подрезать, то вес слишком велик, что-то сбрасывать надо…