Премьер. Проект 2017 – миф или реальность?

Было бы наивно отрицать, что именно военно-промышленный комплекс являлся для меня и моих соратников образцом масштабного применения научных достижений. Я прекрасно понимал, что действующая здесь система впитывания новшеств существенно отличается от гражданских отраслей, и в первую очередь машиностроения. В этом комплексе был свой экономический механизм, широко применялись и моральные поощрения — ордена, Государственные и Ленинские премии, ученые степени и академические звания. Но в основном все держалось на прочной дисциплине, высокой требовательности и ответственности. Жесткая связка заказчик — исполнитель, их деловая взаимосвязь являлась движущей силой. Вот этого и не хватало гражданскому машиностроению, где к тому же экономический механизм был не отработан и малоэффективен. И задача состояла в том, чтобы найти эффективные пути перелива научно-технических достижений ВПК в мирные отрасли машиностроения и тем самым поднять их на новый уровень.

В своей практической работе я стремился в максимальной степени привлекать в гражданские отрасли специалистов и руководителей из ВПК. В 1989 году только что избранные народные депутаты, еще не остывшие от уличных митингов и опьяненные победой, при формировании Правительства постоянно бросали мне упреки в стремлении широко использовать в народном хозяйстве кадры военно-промышленного комплекса. Трудно им было объяснить, что надо рачительно относиться к интеллектуальному потенциалу этого комплекса, который создавался многие годы ценой лишений народа. Откуда такая неприязнь к созданному своими же руками? Откуда такая слепота? А то, что за этими воплями и криками в адрес ВПК и Армии стояли люди, целью которых было разрушить все крепкое и сильное в стране, для меня и тогда не было сомнений, и сейчас нет.

Да, ВПК СССР — это крупный сектор экономики, технологический уровень которого или соответствовал, или был выше, чем в других развитых странах. Он представлял собой своеобразное ядро высоких технологий. Только в его научном обеспечении в 1990 году участвовали 1 миллион 680 тысяч ученых и специалистов. Многие их разработки были на высочайшем научном и техническом уровне. Мы старались использовать это в гражданских целях. Например, при осуществлении проекта «Энергия» — «Буран» новейших технологий и материалов оказалось шестьсот. Экономические происки, начатые Гайдаром — Ельциным в январе 1992 года, ударили прежде всего по ВПК. И сейчас, когда я пишу эти строки, из науки ВПК ушли 500 тыс. человек, то есть третья часть. Затраты на опытно-конструкторские работы уменьшились в этом комплексе за три года в его военном секторе — в 8,5 раза, а в гражданском — в 5 раз. И мне трудно отделаться от мысли, что разгром ВПК, совершенный нынешними властями, стал одним из самых драматических ударов не только по военной, но и по всей экономической (а с ней и политической) мощи некогда великого государства.

Каждый этап нашей жизни обязательно сопровождался звучными и хлесткими фразами-лозунгами. Горбачевские: «время требует»; «иного не дано»; «другого пути просто нет» и т. д. Ельцинские: «необратимость реформы»; «альтернативы этому просто нет» и прочие. Я не анализирую существо и корректность этих лозунгов. Подобные лозунги имеют главным образом популистский характер. Но беда в том, что они имеют свойство из абстрактного призыва превращаться в конце концов в реальную и далеко небезопасную политику.

В том, уже далеком 1985 году смысл термина «ускорение» стремительно расширялся. Снежный ком двинулся по склону.

В июле новый Генсек улетел в Днепропетровск: эйфория ленинградского триумфа требовала повторения. Ведь Украина по экономической мощи была второй после России республикой, со своими особенностями, с авторитетным руководством. Но там произошло то, чего я очень сильно опасался, зная характер Горбачева. Моя тревога оправдалась, когда я прочитал его речь на встрече с коллективом Днепропетровского металлургического завода. Вот что, в частности, говорил он: «Мы тщательно обдумываем все вопросы, связанные с перспективами развития страны». Абсолютно верно, но в том же выступлении он неожиданно перечислил приоритетные для ускорения направления: кроме машиностроения были названы еще биотехнология, металлургия, химия и другие отрасли, связанные с ними. Недоумение было большое. Только месяц назад оговорили, что надо дать приоритет машиностроению, и вдруг целая гирлянда новых приоритетов. Кто постарался? Маловероятно, чтобы здесь обошлось без помощников, лоббирующих определенные сферы экономики, руководителей министерств и республики. Ведь Украина имеет большую металлургию, химию. Почему не воспользоваться приездом нового и восторженного лидера? К сожалению, это было только начало.