Преломление. Наука видеть иначе

Теперь, чтобы лучше понять, как убеждения ограничивают восприятие, вообразим карту наших потенциальных мыслей для мозга (иллюстрация) и создадим математическую «божественную модель» поведения, которая возьмет на себя роль безграничного знания. Мы можем видеть всё: не только то, что случилось в прошлом или происходит регулярно, но и то, что могло случиться раньше, но не случилось, и то, что имеет шанс быть. Это позволяет представить ценность любого вероятного ощущения с точки зрения поведения и выживания, изменить поле возможностей и создать «ландшафт» с горами и долинами. Горы — это «лучшие» представления и ощущения, а долины — «худшие». Мы превратили нейтральное пространство появившегося аттрактора (который возникает из взаимодействия того, что в науке выразительно называется сложной системой) в адаптивный ландшафт. Эта идея, которая обозначает, насколько какая-то характерная черта (или «решение», если говорить в общем) «приспособилась», находится ли она в долине, на ложном пике или на истинном, исходит ли из изучения математики, эволюции, а также других областей науки, включая физику. Когда характерная особенность в долине, она снижает способность выживать, и животное/вид погибает. Когда она на истинном пике, то животное/вид выживает лучше, чем если бы она находилась на более низком пике того же самого воображаемого ландшафта. Наше мышление и поведение имеют для нас одинаковое «соответствие» по уровню пригодности. На рисунке ниже долины — это самые маленькие точки, ложные пики — средние, а истинные пики — большие. Обратите внимание, что они созданы одними и теми же убеждениями.

Знать предельно-адаптивный ландшафт жизни — означает понимать, как он меняется в зависимости от времени или ситуации… то есть нужно знать, что на уме у Бога. Это идея любого религиозного текста или даже любого другого опуса, претендующего на заявление истины. Научные тексты — попытка быть более строгим по отношению к ней (скажем, «Происхождение видов»[59] Дарвина или «Краткая история времени»[60] Стивена Хокинга), а другие — нет (например, Библия, Коран, научная фантастика). Конечно, никто из нас не Бог… Слава богу!.. хотя некоторые часто претендуют на то, чтобы им быть, и даже хуже: заявляют, что знают, что он/она/оно думает… если коротко — чтобы быть «каналом» Бога. Проблема в том, что в реальной жизни мы никогда не владеем всей информацией, поэтому не знаем заранее, какое восприятие лучше других. Это понятие — «заранее» — из предыдущего предложения наиболее значимо! И разумеется, именно поэтому весь смысл метода проб и ошибок (или эмпиризма) в том, что он — не что иное, как «стратегия поиска» для исследования ландшафта возможностей. Как и доктор Ададево, мы знаем только то, о чем нас заставляют думать убеждения. Да, наши текущие убеждения рассчитаны исходя из успешного или провального результата каких-то действительно произошедших событий. Несмотря на это, часто мы уверены в результатах, которые должны получиться (в случае доктора Ададево — спасение жизней), но все равно не знаем их заранее.

НЕ

МОЗГ

ВАШ

ДЕЛАЕТ

ШИРОКИХ

Чтобы исследовать свое поле возможностей и обнаружить главные представления о ситуации, как Ададево, вы должны обратиться к базе данных вашего опыта, на которой основаны убеждения. Процесс проб и ошибок — настоящих или воображаемых — не что иное, как изучение этого ландшафта в попытке обнаружить самые высокие горы и избежать скатывания в долины. Но если в поле ваших возможностей есть как хорошие идеи, так и плохие, что же значит «приземлиться» на хорошую идею? Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрите на изображение себя в центре поля возможностей — это ваше настоящее состояние восприятия. Вопрос — куда вы с большей вероятностью направитесь дальше, в мыслях или в поведении.

Рассматривая развитие цветка, Елена Альварес-Байлла (совместно с моей лабораторией) показала, что стадии этого процесса — от пестика к чашелистикам и лепесткам — следуют в определенной очередности. Это говорит о том, что в процессе эволюции отобраны не только состояния, но и их последовательность. Точно так же с мозгом. Он слишком хорошо приспосабливается к постоянному изменению аттрактора нейронных схем, то есть к каждой рефлекторной реакции, наступающей за предыдущей, в зависимости от природы раздражителя, данного в определенном пространственном или временнóм контексте окружающей среды.