Преломление

Живая синяя ткань рвется по собственной воле, свободно, вода встает на дыбы, упругие пласты перехлестывают друг друга, монолитами летят к берегу. Гребни, свежие разрывы, кровоточат пеной.

«Мальчики!» – кричит Катя, ее глушит рев моря, но зазывающая рука переводит.

– Она моя, – гудит Ковш. Сега взирает снизу вверх. – Меня любит, поал?.. С тобой поиграла и хватит, а у нас с ней серьезно. Она те и так намеки делает, чтоб отвял. Ты парень свой, поэтому не усугубляй, лады? Найдешь се еще, а ей нужен надежный, с достатком.

Сега молчит. Неотрывно смотрит в глаза. Ковш как гранитный утес – гневные иссиня-черные волны его молотят, а он высится неподвижной глыбой и все. Смотрит, ждет… У Сеги внутри – лед. Холодная ярость. Он поворачивается к морю и твердо шагает навстречу гигантской волне… Да, Ковш утес. Но любые утесы вода рано или поздно размывает. Сега разбегается, прыгает в объятия могучего союзника, выпить его силу, летит навстречу стихие…

…Врезается в столб. Очень удачно, прямо перед ревущим потоком комет, иначе был бы сейчас красным человечком со светофора… Море оседает, под ногами серый тухлый асфальт. Сега растерянно оглядывается, люди бурлят как пузыри, растекаются зигзагами, наискось, вперед, назад…

…Садится на скамейку в тени аллеи, задница нервно елозит по угловатым рейкам, голова в тисках ладоней. Надо все как следует… обдумать! Докатился, елы…

Море было как в киношке сквозь 3D-очки, выпуклое, с глубиной, краски, звуки… На море Сега не ездил никогда – одни мечты. Была Катя, что махала рукой, звала «Мальчики!», был разговор, где говорил только Ковш, а Сега молчал.

Но – у озера, на Катькиной даче!

И Ковш тогда не выглядел скалой, они с ним почти одного роста. В тот день Сега откопал в сарае кусок арматуры, решил забить друга до состояния красного человечка со светофора. Но вовремя рассудил: на кой хрен ему Катька? Если променяла раз, променяет и второй. Ради этой лярвы еще и руки марать? Не, пусть теперь с ней мучается Ковш.

Увез прут домой, пообещал, что однажды его согнет. Записался в качалку, дома дополнительные нагрузки, мясная, молочная пища, в кармане всегда эспандер… А на подоконнике – прут. По-прежнему прямой. Все чаще посещала мысль, что затея напрасна, а клятву, хоть и глупую, нарушить нельзя. Иначе он кто? Такая же вша Катька! Сега представлял, что гнет прут, из тела выжимается пот, текут ручьи, а когда пот кончается, из кожи течет кровь, а вместо прута сгибаются, хрустят кости…

Бьет себя по морде… Ну Игорек, химик долбаный! Сутки, значит, колотить будет?.. Все эти мысли про Катьку, Ковша, арматуру негнущуюся… Если пустить на самотек, к концу дня сиганет с крыши…

Нужно отвлечься. Если шальное воображение не может остановиться, его надо куда-то сплавить.