Прелюдия к убийству. Смерть в баре

– Но, мой дорогой друг, в бутылочке из-под йода яд не обнаружен. Ее нашли и исследовали. Нет там цианида!

– Точно так, сэр. А теперь позвольте сообщить об улике, о которой вы не знаете. Поскольку если бы знали, то и выводы, весьма вероятно, сделали бы другие. Не так давно нам удалось установить, что за несколько часов до убийства из аптечки первой помощи из ванной комнаты на втором этаже исчез точно такой же флакон из-под йода.

Полковник Брэммингтон открыл было рот, будто намереваясь заговорить, но потом, судя по всему, передумал, закрыл рот и махнул рукой. Продолжайте, мол.

– Изначально бутылочка с остатками йода находилась в аптечке первой помощи, помещавшейся на полке в угловом шкафчике в частном баре, – сказал Аллейн, повинуясь жесту полковника. – Самая что ни на есть невинная бутылочка с отпечатками одного только Абеля. Потом к ним прибавились отпечатки Леджа, когда он позаимствовал у Абеля йод, чтобы дезинфицировать порез на подбородке. Абель сам выдал ему этот флакончик. И эта невинная, так сказать, бутылочка и была найдена, по моему мнению, под диваном в частном баре. А вот та бутылочка, из которой Абель потом заливал йодом ранку на пальце Уочмена, самым волшебным образом трансформировалась в более крупные осколки, найденные суперинтендантом вместе с осколками стаканчика из-под бренди, и в небольшой фрагмент спекшегося стекла, обнаруженного нами с Фоксом среди пепла в жерле камина.

– Ага! – воскликнул полковник, вскакивая с места. – Теперь, кажется, до меня дошло. Летальный флакон со смешанным с йодом цианидом взяли из аптечки в ванной и заменили им невинный флакончик. Понятное дело, что на ручке шкафа были обнаружены только отпечатки Абеля – ну и так далее… И Абель Помрой лично достал этот флакон из шкафа и собственными руками залил находившимся в нем раствором ранку на пальце Уочмена. Великолепная придумка!

– Абсолютно с вами согласен, сэр, – кивнул Аллейн.

– Ну а если так, Аллейн, то я окончательно посылаю к черту свою вторую любовь и, снедаемый нетерпением и ревностью, возвращаюсь к первой. Но как вы сможете доказать эту вашу гипотезу?

– В самом деле, как? Мы очень надеемся, что эксперты помогут нам установить идентичность более крупных осколков с тем типом стекла, из которого обычно изготавливаются бутылочки для йода. Это, конечно, не прямая улика, но тем не менее… Кроме того, как я уже говорил, у нас есть и другие улики.

– Одного не пойму: какой у него мог быть мотив?

– У кого, сэр?

– У старого Помроя, разумеется.

Аллейн одарил его удивленным взглядом.

– Извините, сэр. Похоже, я не до конца осознал вашу мысль. Насколько мне известно, у Абеля не было ни единого мотива желать смерти мистеру Уочмену.

– К чему это вы клоните, инспектор?

– К тому, сэр, что Абеля Помроя вряд ли можно назвать вашей, так сказать, самой первой любовью. Ибо если мы примем за основу теорию с бутылочками из-под йода, то в этом случае нам придется признать, что о ранении Уочмена было известно заранее. А кому это могло быть заранее известно, сэр? Одному только Леджу.

II

Потребовалась вторая половина последней бутылки крепкого эля «Требл Экстра», чтобы снизить накал эмоций у главного констебля. По счастью, упомянутая доза подействовала на него как должно, и полковник успокоился.

– Действительно, – сказал он, – поначалу мною владела совсем другая идея. И теперь у меня такое чувство, что я по собственной глупости сбросил в этой партии главный козырь. Ведь Ледж именно этим козырем и был. Продолжайте, мой дорогой Аллейн. Раскройте вашу мысль. Кажется, Джон Локк[29] сказал, что одно дело – показать человеку его ошибку, и совсем другое – убедить его в своей правоте. Вы мне мою ошибку показали. Так что теперь вам осталось продемонстрировать нам истину. Причем так, чтобы все мы в нее поверили.

– Странное дело, – произнес Аллейн, – но с самого начала почти всем нам казалось, что мистер Ледж – тот человек, который нам нужен. Во всяком случае, мистер Харпер считал так. Да и вы, сэр, тоже. Сегодня днем я сказал Харперу, что мы с Фоксом пришли к тому же самому заключению. Просто вы попросили не говорить вам ничего серьезного перед обедом, и мы подчинились, хотя обсуждали эту теорию в Иллингтоне и до вашего приезда, и после вашего отъезда. Харпер выступал за немедленный арест Леджа, а я, возможно ошибочно, думал, что мы должны предоставить ему еще немного времени, чтобы петля потуже затянулась. Полагал, что наши свидетельства посчитают в значительной степени притянутыми за уши и основанными на предубеждении, и завершить дело prima facie[30], то есть без сучка и задоринки, у нас не получится.

– Наверняка у вас есть свидетельства, которые окажутся достаточно весомыми для любого жюри. Расскажите же о них поскорее!