Прелюдия к убийству. Смерть в баре

У него и Селии Росс была привычка опаздывать на репетиции. Вероятно, большой палец на ноге младшего Каина все еще нуждался во внимании доктора Темплетта. Они приходили на полчаса позже, благодушно улыбаясь, пока Дина читала их роли и пыталась играть свою. Иногда она просила отца прочесть их реплики, но пастор делал это настолько медленно и тщательно, что среди остальных участников пьесы начиналась путаница.

Мисс Кампанула создавала проблемы другим способом. Дама наотрез отказывалась расставаться со своим машинописным текстом. Идрис везде носила его с собой и во время предшествующего диалога вполголоса читала свои реплики. Поэтому, когда она появлялась на сцене, голоса других актеров звучали на фоне ее утомительного бормотания. Когда наступала очередь ее реплики, новоиспеченная актриса часто восклицала: «О, теперь я!» Дама отбарабанивала свои реплики безо всякой интонации, абсолютно не задумываясь об их смысле. Мисс Кампанула все время говорила Дине, что открыта для критики, но любые предложения воспринимала с очень надменным видом, не меняя своей актерской игры. Хуже всего было то, что свои особенности Идрис использовала для создания образа. Она делала много неуклюжих и бесполезных движений, значение которых не могла объяснить.

Дама постоянно переминалась с ноги на ногу, что делало ее похожей на пингвина, блуждала по сцене и строила гримасы, смущающие всех остальных. Вдобавок ко всему у нее начался сильный насморк, и репетиции становились невыносимыми из-за ее постоянного хлюпанья.

Джослин относился к тому типу актера-любителя, который учил роль только с помощью суфлера. В отличие от мисс Кампанулы он не держал в руках ничего. На самом деле текст своей роли он потерял после первой же репетиции. По его словам, это не имело никакого значения, так как все свои слова он уже запомнил. Это была ложь. Джернигэм-старший едва ли представлял своего персонажа хотя бы в общих чертах. Его выступление напоминало Дине богослужение, как если бы он повторял свои реплики вслед за пастором. Тем не менее эсквайр был наделен природным чувством театра. В отличие от доктора Темплетта он не бегал по сцене и не жестикулировал без надобности.

Мисс Прентис свою роль тоже не знала, но она оказалась хитрой обманщицей. У нее была длинная сцена, во время которой она в руках держала газету. Дина заметила, что Элеонор приколола несколько листочков со своими репликами на страницы «Таймс». Другие листочки со словами роли она разложила по всей сцене. Когда, несмотря на все эти маневры, дама замолкала, она устремляла укоризненный взгляд на того, кто должен был говорить после нее, чтобы все думали, что виноват ее партнер.

Миссис Росс свои слова выучила. Ее чистый, сильный голос имел множество оттенков. Она работала усердно, следуя советам Дины, была очень добродушна и любезна. Если что-нибудь было нужно, она сразу же приносила. Так в ратуше появились ее подушки, бокалы и столик для бриджа. Дина вдруг поняла, что теперь многое зависит от Селии, ее «ручного реквизита» и других мелочей. И все же она не любила миссис Росс, особенно за взрывы ее смеха в ответ на жалкие выходки доктора Темплетта. Это особенно раздражало Дину. Из-за непоколебимой неприязни, с которой две старые девы встречали все поступки миссис Росс, девушке пришлось сделать пару дружеских жестов, о которых она впоследствии пожалела.

Молодой режиссер с ужасом заметила, что ее отец незаметно для себя пал жертвой очарования Селии и ее неожиданного интереса к церкви. Именно это, больше чем что-либо другое, настроило мисс Прентис и мисс Кампанулу против миссис Росс. Дина чувствовала, что теперь репетиции насквозь пронизаны все более нарастающим антагонизмом. Последней каплей стало то, что отношения эсквайра и Селии, построенные на старомодном озорстве, стали раздражать Генри и обеих дам.

Генри выучил свою роль и играл хорошо. Только он и Дина слаженно работали в команде. Остальные не обращали друг на друга никакого внимания и считали свои роли самыми важными в спектакле.

II

Битва за музыку длилась три недели. Мисс Прентис и мисс Кампанула вместе и поочередно притворялись альтруистками, обвиняя друг друга в эгоизме, дулись, отрицали свое желание играть на пианино, отказывались от ролей, смягчались и заново предлагали свои услуги. В конце концов Дина, которую морально поддерживал отец, воспользовалась моментом, когда Идрис в очередной раз отказалась играть на инструменте с пятью сломанными клавишами в верхнем регистре и шестью в басах.

– Хорошо, мисс Кампанула, – сказала девушка, – мы поступим так. Мисс Прентис любезно согласилась быть пианисткой, и я назначу ее. Ведь у вас есть дополнительная ответственность за девочек из Молодежного общества по оформлению фасада здания.

После этого Идрис замечала только пастора и эсквайра.

За пять дней до выступления у мисс Прентис начал нарывать указательный палец на левой руке.

– Ты бы лучше позаботилась о пальце, дорогая, – говорила мисс Кампанула. – Он нарывает и выглядит очень плохо. Скорее всего, у тебя проблемы с кровью.