Прелюдия к большевизму

12 июля Временное правительство – от В.Н. Львова (обер-прокурор Святейшего синода; не путать с князем Львовым, прокурором, бывшим премьером) до В.М. Чернова – выпустило единодушную ноту, согласно которой предлагалось временно ввести вновь смертную казнь на фронте и учредить революционные военные трибуналы. 13 июля военный министр и министр внутренних дел обрели право закрывать газеты и журналы, «подстрекающие к неповиновению военным командирам, к мятежу и гражданской войне». Я также получил право закрывать собрания, распускать съезды и т. д. Целый ряд законов и мер был принят правительством менее чем за две недели.

Разумеется – должен снова повторить – все это становилось возможным благодаря полнейшему единодушию всех классов русского общества и благодаря доказательству глубокого понимания существующей ситуации со стороны всех правительственных, общественных и особенно демократических кругов. Это было началом отрезвления населения, быстрого роста осознания ответственности по отношению к государству, периодом неслыханного спада анархистско-большевистского влияния на массы. Задачей правительства стало укрепление этих тенденций для усиления единства общенационального фронта. В то же время правительство должно было быть крайне осмотрительным, иначе реакция против левого максимализма привела бы к максимализму справа.]

Я вспоминаю, что А.А. Брусилов (который, кстати, как все командующие офицеры и военные авторитеты, очень не доверял несколько наивной порывистости Корнилова) вначале не одобрил назначение его на пост Гутора, и я был вынужден прибегнуть к некоторому давлению, чтобы преодолеть сомнения Брусилова. Я привел Брусилову те же доводы в пользу Корнилова, которые предоставил вам.

Председатель. (Комиссия, которая допрашивала меня, состояла из следующих членов: председатель, главный военный и гражданский следователь Шабловский; назначенные члены: Колоколов, Украинцев, Раупах; избранные члены: члены Центрального исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов Крохмал и Либер. Допрос проводился в моем кабинете в Зимнем дворце.) Относительно совещания 16 июля в Ставке. Какие взгляды высказывались на этой конференции, и не стала ли она причиной, которая впоследствии привела к тому, что Корнилов сменил Брусилова?

Керенский. Совещание 16 июля, безусловно, сыграло роль в назначении Корнилова. Должен сказать, эта конференция произвела на меня и всех моих коллег (Терещенко, Барановского и других) удручающее впечатление, совершенно удручающее. Я созвал это совещание по собственной инициативе и попросил Брусилова пригласить всех военачальников, которых он мог собрать… Имена вы знаете. Нет нужды повторять их.

Председатель. Да.

[Вот кто присутствовал на совещании в Ставке 16 июля: Керенский, премьер, военный и морской министр; Терещенко, министр иностранных дел; генерал Алексеев, прикрепленный к Временному правительству; Верховный главнокомандующий Брусилов; его начальник штаба, генерал Лукомский; генерал Клембовский, главнокомандующий Северным фронтом; генерал Деникин, главнокомандующий Западным фронтом, его начальник штаба, генерал Марков; генерал Рузский, бывший главнокомандующий Северным фронтом; главный инженер Величко, Савинков, комиссар Юго-Западного фронта, чиновники военного министерства и штаба Верховного главнокомандующего.

Совещание было созвано для чисто стратегических военных целей. Оно имело важнейшее значение для Временного правительства и в особенности для военного министра, чтобы можно было сформировать обстоятельное и беспристрастное мнение о реальной ситуации на фронте и о стратегических последствиях прорыва фронта, обрисовать план будущей военной политики и т. д. Этот последний пункт был особенно важен для министра иностранных дел, поэтому он и сопровождал меня на совещании. Мы желали услышать мнение людей с трехлетним опытом военных действий, людей, которые прошли суровую школу краха 1915 года и несчастий года 1916-го. Наблюдения, касающиеся подготовки и осуществления наступления 1917 года, наполнили меня страхом и мрачными предчувствиями. И я хотел, чтобы были определены неотложные проблемы обороны, хотя бы в общих чертах, нынешними и, возможно, будущими военачальниками. Естественно, эти страхи породили определенные сомнения относительно сохранения за генералом Брусиловым поста Верховного главнокомандующего.