Прелюдия к Академии (Прелюдия к Основанию)

– Нет! – рявкнул Селдон. – Не перевирай моих слов! Почему ты вынуждаешь меня сказать то, что сама отлично знаешь? Ты мне нужна не ради психоистории и не ради защиты. Это всего лишь оправдания, и я бы придумал уйму других. Мне нужна ты, просто ты, и только ты. И если хочешь правду, ты мне нужна потому, что ты – это ты.

– Но ты… ты даже не знаешь меня толком.

– Это не имеет значения. Мне все равно… И все-таки я тебя в каком-то смысле знаю. И гораздо лучше, чем ты думаешь.

– Неужели?

– Конечно. Ты выполняешь приказы и, не задумываясь, рискуешь жизнью ради меня, не гадая о последствиях. Ты потрясающе быстро выучилась играть в теннис. Еще быстрее ты выучилась жонглировать ножами и превосходно управилась с Марроном. Не по-человеческиловко, я бы даже сказал. У тебя потрясающе сильные мышцы и удивительно быстрая реакция. Откуда-то тебе всегда известно, прослушивается ли комната, и ты умеешь связываться с Челвиком без всяких подручных средств.

– И что же ты думаешь обо всем этом? – спросила Дорс.

– Мне пришло в голову, что Челвик, в своем истинном обличье, в обличье Р. Дэниела Оливо, не может править всей Империей. У него должны быть помощники.

– Ничего удивительного. Их, наверное, миллионы. Я помощник. Ты помощник. Малыш Рейч.

– Да, но ты не такойпомощник.

– Какой «не такой»? Гэри, говори.Как только ты скажешь то, о чем думаешь, вслух, ты поймешь, как это безумно.

Селдон долго смотрел на нее и наконец вполголоса проговорил:

– Нет, не скажу, потому что… потому что мне все равно.

– Это правда? Ты хочешь принять меня такой, какая я есть?

– Я должен принять тебя именно такой. Ты, Дорс, и кто бы ты ни была, во всем мире мне больше никто не нужен.

– Гэри, – нежно проговорила Дорс. – Я, такая, как есть, хочу тебе добра, но даже если бы я была иной, я бы все равно желала тебе добра. И я не думаю, что подхожу тебе.

– Подходишь, не подходишь, какая разница? – Селдон сделал несколько шагов по комнате, остановился и спросил: – Дорс, тебя когда-нибудь целовали?

– Конечно, Гэри, в этом нет ничего особенного. Я живу нормальной жизнью.

– Нет, нет, я не про это! Скажи, ты когда-нибудь по-настоящемуцеловалась с мужчиной? Страстно, понимаешь?

– Да, Гэри, целовалась.

– Тебе было приятно?

Дорс растерялась.

– Когда я так… так целовалась, мне было более приятно, чем если бы я огорчила молодого человека, который мне нравился, чья дружба много значила для меня. – Тут Дорс покраснела и отвернулась. – Прошу тебя, Гэри, не нужно. Мне трудно это объяснить.

Но Гэри не унимался.

– Значит, ты неправильно целовалась. Для того, чтобы не обидеть этого человека.

– Наверное, все так делают, в каком-то смысле.

Селдон подумал над ее словами и неожиданно спросил:

– А ты никогда не просила, чтобы тебя поцеловали?

Дорс нахмурилась, вспоминая, и ответила:

– Нет.

– И никогда не была в постели с мужчиной? – спросил он тихо, с отчаянием в голосе.

– Почему? Была. Я же тебе сказала, это естественно. Так же, как поцелуи.

Гэри крепко схватил ее за плечи, словно собрался встряхнуть.

– Но чувствовала ли ты когда-нибудь желание, потребность в такой близости с одним, определенным человеком? Дорс, ты когда-нибудь любила?

Дорс медленно подняла голову и грустно посмотрела на Селдона.

– Мне очень жаль, Гэри, но нет.

Селдон отпустил ее. Руки его беспомощно упали. А она нежно взяла его за руку и сказала:

– Сам видишь, Гэри. Я не то, что тебе нужно.

Селдон потупился и уставился в пол. Он изо всех сил пытался мыслить разумно, но вскоре сдался. Он хотел того, чего хотел – вопреки разуму.

Он взглянул на женщину.

– Дорс, милая, даже пусть так, мне все равно.

Он обнял ее и медленно, осторожно прижал к себе.

Она не отстранилась, и он поцеловал ее – тихо, нежно, а потом страстно, и она вдруг прижалась к нему крепче прежнего.

Когда он наконец оторвался от ее губ, она, радостно улыбаясь, посмотрела ему в глаза и прошептала:

– Поцелуй меня еще, Гэри… Пожалуйста.