Прелюдии и фантазии

Варианты Гриффита

1) Быть.

2) Не быть.

3) Быть и не быть одновременно (на манер Чеширского кота, переживая разнонаправленные процессы «угасания/становления» — скажем: «появляются ноги/пропадают уши» или «мысли уже почти есть/но головы уже как бы и нет»).

4) Быть, но на грани небытия, так сказать — одной ногой тут, другой —.

5) Не быть, при этом всё же каким-то образом присутствуя — в виде, например, кругов на воде или электрического мерцания.

6) Не задумываться о подобной чепухе (быть, но — бездумно, попусту).

7) То есть — почти не быть, поскольку «быть и не задумываться» — это как-то не по-гриффитски. Быть не собой, а кем-то другим — означает ли это быть в полной мере?

8) Не быть таким остолопом.

9) Переехать в Манхэттен, сменить имя, фамилию, род деятельности. Занавески. Ковры. Стульчак в туалете. Просыпаться по утрам и ходить на работу. Смотреть голливудские фильмы. Читать газеты. Ты уже не мальчик, Гриффит. Нужно быть умнее, проще, и люди оценят тебя по заслугам. Быть оцененным по заслугам — это и означает быть в полной мере.

10) Ей-богу же, лучше не быть совсем.

11) Или быть, но так, чтобы ничего этого больше не было. Даже в потенциальном, непроявленном состоянии. Даже в виде намёка на.

12) Быть солипсистом. Принимать прошения о бытии и всем поголовно отказывать. «Сэр, можно мне немножко побыть?» «Ни в коем случае. Что вы себе позволяете?..»

13) Тринадцатым, счастливым номером, пойдёт нынешнее состояние Гриффита — в чём бы оно ни состояло.

Возможно, бытие и небытие смешиваются в нём самым непостижимым образом, возможно также, что Гриффит — подобно элементарным частицам в физике — появляется только при благоприятных внешних обстоятельствах. Я бы не удивился, узнав, что Гриффит бывает только в те дни, когда на меня лично находит огрифитление.

Недоумение Гриффита

Дорого бы он дал, чтобы понять как эти складочки, эти бугорки, родинки, ямочки и морщинки складываются в человеческое лицо.

ИГРУШКИ

Игрушки

Мама нашла среди рухляди три коробки игрушек. Вот, — сказала она, — подарить кому-нибудь. Или выбросить.

Я открыл коробку и обмер. Можно, я возьму это?

Зачем? — удивилась мама. — Что ты будешь с этим делать?

Я ещё не знал, что буду с этим делать, было ясно, что игрушки мне нужны позарез. МОИ игрушки.

Они были ТВОИМИ тридцать лет назад, — засмеялась мама.

А ведь ты никогда не говорила, что привезла их сюда.

Ты не спрашивал. Если бы тебя интересовали такие вещи, ты бы знал, что однажды я просто свалила всё, что у нас было, на дно огромного фанерного ящика, и отправила морем — в Хайфу. Тряпки. Полотенца. Письма.

Занавески. Школьные тетрадки. Учебники для третьего класса. Подвенечное платье. Ёлочные звёзды и серпантин.

Твои игрушки.

Индейцы и ковбойцы

Ковбои, — поправлял меня дедушка.

Ковбои, — послушно повторял я, но как только дверь в детскую закрывалась, всё возвращалось на круги своя: дедушка не смыслил в ковбойцах ни бельмеса, даром, что был Полковником и Героем в отставке.

Индейцев купил дядя Витя — чтобы произвести впечатление на маму (мама осталась холодна, но я был сражен наповал), а ковбойцы в канун Нового года сами нашлись под ёлкой. К тому времени разборки на Диком Западе сошли на нет, и я принял подарок равнодушно, хотя год или два назад был готов отдать за ковбойцев всё: даже пиратов или викингов, даже любимую пластмассовую клюшку с тяжёлой пластмассовой шайбой впридачу. А всё потому, что у Кирилла были ковбойцы, а у меня не было.

Он приходил воевать почти каждый день, но прежде чем сойтись врукопашную, мы садились друг напротив друга и хвастали. Иногда до схватки дело не доходило: одного за другим мы выводили бойцов вперёд и спорили, кто кого сборет.

Первым я выставлял Шамана: его было не жалко — ни ножа, ни винтовки, ни лука у него не было, а были какие-то дурацкие маракасы и головной убор из перьев. Он был ни на что не годен. Так я думал, пока дедушка не пояснил, что Шаман — самый главный. Он потому не нуждается в оружии, что сам управляет событиями. Поёт и пляшет, пока все остальные сражаются. Но как только Шаман перестанет плясать, дух Маниту оставит воинов, и они упадут замертво.

Конечно, дедушка не смыслил во всём этом ни бельмеса, и я не был обязан к нему прислушиваться, но однажды, простудившись, я довольно долго думал об этом, лёжа в постели с температурой, и понял, что он прав.

С тех пор тактика изменилась.