Прелестница

Мег содрогнулась, но не от холода, а от внезапного познания самой себя. То, что открылось ей, волновало ее больше, чем ситуация, в которой она оказалась, — одна, в сломанном экипаже, наедине со своим похитителем. Она совершила страшную ошибку, и больше всего ее терзала не столько перспектива быть до конца дней связанной с очень дурным человеком, сколько мысль о том, что в Шропшире остался тот, кто с каждым часом становился ей все дороже. Она узнала правду о себе самой, и это откровение потрясло ее до глубины души: она дура, жалкая, тщеславная, никчемная идиотка. Она гордилась своими принципами и убеждениями, когда на самом деле она не что иное, как нелепое творение собственных фантазий.

— Как вы можете уважать женщину, позволившую себе быть так глупо обманутой вашими планами поездки в Линкольншир? — сказала она.

Он откинулся на подушки и, усмехаясь, коснулся ее руки выше локтя.

— Мне нет надобности уважать вас, Маргарет. У меня другие интересы.

Мег отняла у него руку.

— Как, например, мои земли?

Он слегка сжал губы, как будто задумавшись над ее словами. Немного спустя он ответил:

— Да, разумеется. И ваше приданое тоже, поскольку я в несколько стесненных обстоятельствах.

— Мерзавец!

— Вы должны быть мне благодарны, милочка, что я, во всяком случае, с вами откровенен.

Мег покачала головой, не в состоянии поверить своим ушам.

— Но вы говорили так убедительно. Я верила, что вы любите меня, Монтфорд, — она вдруг засмеялась в полном недоумении, — там, в гостинице, где мы ужинали, вы стояли на коленях. Я верила каждому вашему слову.

Он слегка наклонился к ней с обворожительной улыбкой.

— Вы заблуждаетесь. Я знаю свои возможности, я умею завоевать сердце наивной простушки. Но ваше мне затронуть не удалось, ведь так?

Этот вопрос удивил Мег, но это была правда.

— Нет. И я не могу понять почему. Мне доставляло удовольствие ваше общество, я находила вас остроумным, я разделяла ваши мнения. Вы красивы и отважны, но я ни разу не почувствовала себя с вами так, как…

Мег замолчала. Слезы выступили у нее на глазах. Как порыв северного ветра налетело на нее мучительное, болезненное воспоминание.

— …как с…

— Как с Уортеном? — пришел к ней на помощь барон.

У Мег вырвалось рыдание.

— Какая нелепость! Какая чудовищная нелепость! Так поздно понять свои собственные чувства! Он говорил мне быть осторожнее с выбором! О какая я жалкая идиотка!

— А вы еще и половины всего не знаете. — Он придвинулся к ней ближе, как будто они были сообщниками, обсуждающими свои тайны. — Вы не можете себе представить, какое наслаждение доставляют мне ваши страдания. Подумать только, что мне удалось отнять такой приз у вашего жениха!.. Любопытно, однако, что мы с Уортеном имеем склонность к одному и тому же типу женщин. Каролина, например.

Их разговор принимал такие неожиданные обороты, что Мег на этот раз даже не удивилась. Она вспомнила, как Каролина и Уортен несколько раз обменивались понимающими улыбками. Смахнув катившуюся у нее по щеке слезу, Мег сказала:

— Значит, вы тоже интересовались Каролиной. Меня это почему-то не удивляет.

— О да, — отвечал он. Голос его звучал задумчиво. — Десять лет назад я надеялся сделать ее своей женой. В свете этого, события последних двух недель кажутся мне особенной иронией судьбы. Мне это доставило большое удовольствие.

— Но вам не удалось завоевать ее.

— Увы! Она относилась ко мне примерно так же, как вы. Тогда я не мог этого понять; я и теперь еще не все понимаю. Почему вы не любите меня? Вы сами сказали, что я вам нравлюсь. Для меня это загадка.

Мег вытерла еще одну слезу.

— У меня нет с собой даже ридикюля.

Он сжалился над ней и протянул ей свой платок.

Мег высморкалась.

— Благодарю вас, — сказала она. — Я не знаю точно, почему я не влюбилась в вас, и могу высказать только догадку, милорд. У вас не хватает каких-то очень важных положительных качеств, и хотя ваши манеры вызывают уважение и в какой-то степени даже расположение…

— Позвольте мне докончить, — перебил он насмешливо. — Вы хотите сказать, что под внешним блеском сердце добродетельной женщины узнало зачерствевшую душу. — Глаза его вспыхнули гневом. — Позвольте мне тогда сказать, что я думаю на самом деле. Вы так же жалки, как и другие, особенно ваш отец. Все, что вас интересует, это только происхождение и воспитание. Вы презираете моих отца и деда, составивших себе состояние торговлей. Я просто выскочка, недостойный Каролины Брэдли или Маргарет Лонгвилль, чьи предки восходят к Вильгельму Завоевателю.

Мег была поражена этой вспышкой и готова была начать убеждать его, что он заблуждается, но в этот момент вернулся кучер с небольшой повозкой, запряженной пони.

Луна снова скрылась, и все погрузилось и темноту. В сознании у нее на мгновение наступил просвет, но тут же исчез. Станет ли Уайтхейвен, то есть Уортен, разыскивать ее? — мелькнуло у нее в голове. Да и захочет ли он ей спасти?