Прелестница

Немного удивившись сначала, он с удовольствием взял ее под руку, и они направились к дверям.

Уортен увлек ее в уединенный уголок террасы. На небе не было ни облачка. Над холмами, окружавшими долину Стэйплхоуп, ярко сияли звезды.

Взяв Мег за руку, Уортен начал целовать ее пальцы. Но она резко отняла руку.

— Нет-нет, милорд. Я вызвала вас сюда по делу. Я должна вам кое-что сообщить.

— Что бы это могло быть? — Он провел по ее щеке пальцем в перчатке.

Он приблизился к ней с лукавой улыбкой. Догадываясь о его намерениях, Мег протянула руку, отталкивая его от себя. Его это несколько удивило, но, увидев ее серьезное выражение, он прекратил свои попытки обнять ее.

— Вам не понравится то, что я скажу, но, поскольку вы отвечали упорным отказом на все мои просьбы освободить меня от нашей помолвки, я вынуждена сказать вам подлинные причины моего отказа.

Сначала она хотела было прямо высказать ему свое мнение, но, подумав немного, сказала:

— Помните, год назад на балу, когда мы танцевали вальс, на нас налетел мистер Уайт?

Улыбка мгновенно исчезла с лица Уортена. Как будто поняв ход ее мысли, он тоже стал серьезен. С кивком головы он ответил:

— Очень хорошо помню. Мне известно, что мистер Уайт — друг Монтфорда.

— Этого я не знаю. Но что касается дальнейшего, я полагаю, вы должны понять, что ваши поступки кажутся мне совершенно необъяснимыми. Мистер Уайт, конечно, извинился передо мной; но вас он обвинил в грубости и невоспитанности, а вы только улыбнулись ему в ответ.

Вздохнув, Уортен оперся на каменные перила террасы. Мег ожидала, что он станет оправдываться, но он не сказал ни слова.

Наконец она спросила:

— Ну что вы так смотрите на меня? Вы же умный человек, лорд Уортен, неужели вы ничего не скажете в свою защиту?

Она внезапно поняла, что все время надеялась, что у него найдется достойный ответ; ей хотелось в него верить.

— Я не услышал ничего такого, на что бы стоило отвечать, — сказал он. — Мистер Уайт не заслуживал ответа — ни тогда, ни сейчас.

Такое упорство рассердило Мег. Почему он не скажет ей то, что она хочет знать?

— Тогда я выскажусь более откровенно. Почему, когда он назвал вас грубияном и, вытащив у вас из кармана платок, обмахнул им себе сапоги, вы никак не реагировали на это? Почему вы не вызвали его? Ситуация требовала этого!

Он отвечал ей вопросом на вопрос.

— И это все, что вас волнует? То, что я не требую удовлетворения от каждого негодяя в Лондоне?

— Он посмеялся над вами, и вы оставили эту насмешку без ответа.

— Ничего лучшего он не заслуживал.

— А если бы он оскорбил меня, вы бы тоже оставили это безнаказанным?

— Поскольку этого не произошло, мне трудно дать вам удовлетворительный ответ.

— Я прошу вас ответить мне, как бы вы поступили. Если вы говорите, что любите меня, и если бы мистер Уайт — или кто-нибудь другой — оскорбил меня в вашем присутствии, что бы вы сделали?

Уортен улыбнулся.

— Подбил бы ему глаз, поколотил бы его как следует.

Казалось, он был уверен, что она этим удовольствуется.

Мег была глубоко расстроена и унижена.

— Вы бы вступили в потасовку, как простой человек с улицы? Вы бы затеяли вульгарную драку, чтобы мое имя трепали потом по всей Англии?

Уортен воспринял ее слова как пощечину.

— Чего вы на самом деле добиваетесь от меня, Маргарет? И почему, если бы я ударил оскорбившего вас человека, вы не сочли бы себя отомщенной?

Мег надменно вздернула подбородок.

— Меня бы это бесконечно унизило. Настоящий джентльмен никогда бы не вступился за даму таким диким способом.

Лицо Уортена стало серьезным.

— Вы хотите сказать, Маргарет, что настоящий джентльмен не удовольствовался бы ничем, кроме дуэли?

Мег облегченно вздохнула: наконец-то они добрались до сути дела.

— Да, — отвечала она спокойно.

Звуки кадрили разносились в ночном воздухе, нарушая окружавшую их тишину.

— Скажите мне все, Мег, — повелительно сказал он. — Откройте мне ваше сердце.

Мег глубоко вздохнула и начала:

— Я думаю, вам не хватает чувства чести, лорд Уортен, вы боитесь столкнуться лицом к лицу с теми, кто позорит вас. Мне так казалось последние несколько месяцев. Вы знаете, что для этого у меня были основания — серьезные основания. Случай с мистером Уайтом — это только один из многих за последний год. Чего я не могу понять, так это почему мужество изменяет вам. Чарльз и мой отец не раз говорили мне, как прекрасно владеете вы шпагой и пистолетами. И еще один пример. Вам известно, что мы дружим с лордом Монтфордом, и хотя мне было неприятно, когда он вызвал вас на музыкальном вечере у миссис Норбери, факт остается фактом: наша честь была оскорблена. Я все слышала! Вы в ответ вы только сказали, что не станете с ним драться! Большего унижения мне не приходилось испытывать, тем более что вы только что просили моей руки. Вы понимаете теперь, насколько неуместным представляется мне ваше предложение?

После минутного молчания она добавила:

— Вы же не станете отрицать, что всякий, кого вы уважаете, получив такой вызов, сейчас же попросил бы Монтфорда назвать своих секундантов?

— Да, — спокойно отвечал Уортен. — Многие мои друзья и знакомые давно бы уже вызвали Монтфорда.