Прелесть

— Джерри[1].

— Вернутся, — согласился Кэри. — Можно не сомневаться.

Несколько минут спустя водитель высадил его у летного поля. Когда Кэри вошел в столовую, его сослуживцы уже поужинали и выстроились в очередь к бару.

— Давай сюда, Кэри! — громогласно приветствовали его. — Тебе причитается двойная порция. Похоже, нам снова предстоит веселая ночка.

— Будет луна, — сказал молодой Харви.

— Интересно, фон Раусниг вылетит сегодня ночью? — спросил Дерек.

Послышались недовольные возгласы:

— Фон Раусниг, грязный трус! Всегда летает с двумя ведомыми, так что до него не добраться.

— Получил награду от самого Гитлера, — насмешливо бросил Харви. — За что?

— Слушайте, парни, — заявил Кэри, — фон Раусниг — хороший боец. Он знает свое дело. И не рискует, как вы. Он всегда бьет наверняка. И уж точно не млеет от всякого сумасбродства в небесах.

В ответ Кэри добродушно освистали, и стоявший за стойкой капрал толкнул в его сторону двойную порцию бренди. Кэри выпил. В его голове бурлил водоворот мыслей.

Фон Раусниг, имеющий на счету двадцать три сбитых, единственный нацистский летчик, чей самолет украшают особого рода знаки. Хладнокровный, расчетливый боец, командир эскадрильи. Да, за ним всегда следуют двое летчиков, но это вполне разумно. К чему рисковать?

В конце концов, что бы там ни говорили газетчики, писатели и прочие, нынешняя битва за Британию не имеет ничего общего со средневековой войной, с ее благородными рыцарскими поединками. Это жестокая, тщательно спланированная борьба, где не существует никаких правил, никто никого не щадит и не просит пощады.

Фон Раусниг, с двадцатью тремя победами на счету… Нет, теперь уже с двадцатью четырьмя. Ведь именно этот нацистский ас сбил Регги…

К Кэри подошел официант:

— Прошу прощения, сэр, но ужин стынет.

— Вышвырни его в окно, — зло процедил Кэри, толкая стакан через стойку. — Еще двойную, — приказал он.

И заметил, как остальные посмотрели на него и сразу отвели взгляд.

— Может, тебе все-таки стоит перекусить? — тихо спросил Дерек.

— Я знаю, чего я хочу! — рявкнул Кэри. — Я не хочу ужинать. Я хочу еще выпить.

— Держись, старина. Спокойнее, — посоветовал Дерек.

— Дерек, — огрызнулся Кэри, — если еще раз такое мне скажешь, я тебя в порошок сотру. — Он схватил стакан, расплескивая бренди по стойке. — Я уже много месяцев держусь, — продолжал он, не понимая, что почти кричит. — Я держался во Франции и над Дюнкерком. Я держался в Дувре и над проливом, когда мы отгоняли джерри от Лондона. Я держался, когда они явились сюда и разбомбили нас в пух и прах. И я до сих пор держусь!

Он понял, что в столовой наступила обескураживающая тишина. На него смотрели встревоженные и слегка растерянные лица.

— Джентльмены, — сказал он, — я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас меня жалел.

Осушив стакан с бренди, он повернулся кругом и направился к себе в комнатку.

Остальные молча смотрели ему вслед.

На город за окнами уже опустилась темнота, когда громкоговоритель эскадрильи исторг первые приказы на эту ночь:

— Красные, на вылет! Красные, на вылет! Пилоты Красных! Зеленым приготовиться! Зеленым приготовиться!

Поднявшись с койки, Кэри поспешил в столовую. Звеном Зеленых командовал он.

Трое из звена Красных уже направлялись в помещение для инструктажа. Харви и Дерек натягивали летные комбинезоны.

— Рановато нынче джерри начали, — усмехнулся Дерек.

Буркнув что-то в ответ, Кэри уселся на пустой ящик из-под бомб и начал облачаться в комбинезон. Снаружи на стоянке грохотали «спитфайры»[2]. А издалека, откуда-то со стороны Ист-Энда, донеслись первые выстрелы зенитных орудий.

Громкоговоритель забулькал и взревел:

— Зеленые, на вылет! Зеленые, на вылет!

«Спитфайры» звена Красных уже рассекали ночное небо.

— Идем, парни, — бросил Кэри и направился в помещение для инструктажа.

За столом сидел командир эскадрильи, на его рукаве в свете лампы тускло поблескивали три вышитых золотом кольца.

— Как себя чувствуешь, Кэри? — спросил он.

— Прекраснее некуда, — проворчал Кэри и тяжело шагнул наружу.

Там уже ждали три «спитфайра» Зеленых, дрожа, будто громадные гончие псы на поводках. Пламя выхлопа отбрасывало на землю едва заметный свет.

Дежурный по обеспечению полетов сунул Кэри в руку бумаги, пытаясь перекричать рев «мерлинов»[3].

— Идут волной со стороны реки, — сообщил он. — Высоко. Вероятно, выключат двигатели и перейдут на планирование. Смотри в оба.

Кэри кивнул.

Забравшись в кабину, он закрыл фонарь и застегнул ремни.

— Готов, Дерек? — спросил он в микрофон на воротнике.

— Готов.

В голосе Дерека звучало волнение, которое Кэри не раз слышал прежде у столь многих, от О’Мэлли до Смайта и Читтендена. И Регги тоже.

— Готов, Харви?

Харви был готов.

На поле лег луч прожектора, освещая взлетную полосу. Мигнул сигнальный фонарь, давая разрешение на взлет. Кэри толкнул вверх рычаг дроссельной заслонки, и «спитфайр» двинулся с места. Набирая скорость, три истребителя с грохотом пронеслись по дерну и взмыли во тьму.

Кэри, почти инстинктивно управляя машиной, устремился в узкое пространство между покачивающимися тросами аэростатов заграждения.