Прелесть

Так он лежал, отдыхая. Его взгляд бесцельно бродил по пустоши и вдруг наткнулся на холм, вздымающийся из земли в отдалении — справа от него. Тот показался Мал-Шаффу смутно знакомым. В голове забрезжили воспоминания о чем-то очень важном, связанном с этим холмом.

Внезапно его охватило необъяснимое беспокойство. Далеко позади слышался разъяренный рык Оуглата, но Мал-Шафф едва замечал его. Пока землю окутывала тьма, врага можно было не опасаться.

А вот холм вызывал беспокойство. Мал-Шафф вдруг почувствовал, что должен подняться на вершину. Этому решению не было никаких разумных объяснений. Здесь, у подножия утеса, он определенно находился в большей безопасности, но его словно звал какой-то голос, дружеский голос с вершины холма.

Мал-Шафф поднялся на гудящие ноги и двинулся вперед. Каждая клеточка тела отчаянно протестовала, но он, упрямо переставляя ноги, механически шел дальше.

Очутившись у подножия холма, он заглушил странный настойчивый голос, который звучал у него в голове, и ненадолго остановился, чтобы дать отдых измученному телу. Нужно было набраться сил для подъема.

Он понимал, что впереди ждет опасность. Как только он покинет спасительную черноту у подножия утеса, Оуглат непременно заметит его. А это верная гибель. Лишь на вершине холма он будет в безопасности.

Внезапно пейзаж залило мягкое зеленое сияние. Только что вокруг было темно, хоть глаз выколи, а через миг вдруг стало светло как днем — словно кто-то включил гигантский фонарь.

Мал-Шафф в ужасе огляделся в поисках источника света и над самым горизонтом увидел громадный зеленый шар, который прямо у него на глазах поднимался по небесной лестнице.

Луна! Огромный зеленый спутник, стремительно вращающийся вокруг этого проклятого мира!

Ошеломляющий страх охватил Мал-Шаффа, и с высоким пронзительным криком гнева он помчался вперед, позабыв про терзаемое болью тело и саднящие легкие.

На его крик эхом отозвался издалека другой, и из мрака вокруг утесов в конце пустоши выскочила черная фигура. Оуглат напал на след!

Мал-Шафф бешено понесся по склону, взбежал на гребень и ничком бросился на землю, обессиленный почти до предела.

Странное ощущение довольства овладело Мал-Шаффом. Новые силы хлынули в него, и былое возбуждение битвы с прежней мощью запульсировало в крови.

Что-то непонятное происходило не только с его телом, но и с сознанием. Мир вокруг казался необычным, как будто скрывал в себе какую-то неуловимую, непостижимую тайну. Откуда-то из глубин разума упорно пробивался вопрос: кто он такой и что собой представляет? Странные мысли! Он Мал-Шафф! Но всегда ли он был Мал-Шаффом?

В памяти всплыла колонна пронзительного света, существа, которые вступали в этот свет… Их тела ничем не напоминали его собственное, но он был одним из этих существ. А еще что-то такое об измерениях, о других уровнях, о том, что один уровень замыслил напасть на другой…

Он кое-как поднялся на кривые ноги и замолотил по исполинской груди могучими ручищами с длинными когтями. Потом запрокинул голову, и из его горла вырвался рев, от которого даже у самых отважных храбрецов кровь застыла бы в жилах.

Внизу бродивший по пустоши Оуглат услышал его клич и ответил на него своим, столь же кровожадным.

Мал-Шафф сделал шаг вперед — и окаменел. В его сознании прозвучал резкий приказ вернуться на прежнее место и ждать нападения там.

Он отступил назад и встал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и чувствуя, как с каждой секундой в него вливаются все новые и новые силы и тело, увеличиваясь в размерах, обретает еще большую, чем прежде, мощь. Глаза застилала красная пелена ненависти, с языка одно за другим слетали вызывающие оскорбления в адрес того, кто в этот самый миг приближался к подножию холма.

Оуглат поднялся на вершину — и ночь превратилась в кромешный ад. Исполненные гнева и ярости крики, словно прибой, бились о черные утесы. На губах взбешенного великана выступили хлопья пены, красные глаза сузились до щелочек, челюсти ходили ходуном.

Когда врагов разделяло всего несколько футов, Оуглат бросился в атаку.

Мал-Шафф был готов к бою. Теперь они сравнялись друг другом в размерах, и исход кровавого поединка был непредсказуем.

Почувствовав под пальцами мягкое горло врага, Мал-Шафф усилил хватку. Обезумевший Оуглат в ответ осыпал его градом чудовищных ударов, однако все попытки громадного чудовища вырваться из хватки соперника были безрезультатными.

Теперь над пустошью стояла тишина. Сама ночь, казалось, погрузилась в мрачные раздумья, наблюдая за поединком на вершине холма.

Все больше и больше становился Мал-Шафф, пока не вознесся над Оуглатом словно исполин.

Тогда он разжал пальцы, но едва Оуглат попытался удрать, протянул руку и, ухватив врага за шкирку, вскинул его высоко над головой, а потом швырнул оземь. Прыгнув на распростертое тело, Мал-Шафф принялся топтать его, расплющивая и вбивая в землю. С дикими криками он исступленно месил ногами то, что еще недавно было Оуглатом — Черным Ужасом.

Когда от противника не осталось и следа, Мал-Шафф отошел в сторону и огляделся.