Прекрасный закат

Он говорит какими-то рваными предложениями, я не понимаю и части сказанного им, но его голос успокаивает, и я медленно опускаюсь на снег. Сидя на припорошенном снегом бордюре, я смотрю вдаль и слушаю полицейского. А он всё что-то говорит и говорит. Интересно, он сам-то хоть верит своим словам?

Домой меня отвёз тесть на моей машине. Он плакал всю дорогу, но пытался скрыть это от меня. Тёща поехала в морг, я так и не понял зачем, может посмотреть на дочь и внучку, а может просто, чтобы что-то делать. Тесть поставил мою машину в гараж и провёл меня домой. Я не знаю, было ли мне настолько хуже, чем ему, но именно меня решили проводить домой и не оставлять одного. Тёща приехала к нам через три часа.

Мы сидели с тестем на кухне и пили. Да, мы пили. Я не понимаю тех людей, которые горе заливают водкой, но в тот момент, я не думал об этом. Я понимал только одно, что если я не напьюсь, я не смогу заснуть сегодня. Тёща посмотрела на нас и села рядом с нами. Её глаза были красными от пролитых слёз, а руки тряслись так, как не тряслись ни разу с момента моего с ней знакомства. Она наделала нам бутербродов и со словами «Хоть чем-то закусите» ушла в комнату.

По звуку я понял, что она вошла в комнату Вероники. Я услышал как она села на её кроватку и разрыдалась. После этих звуков мои глаза также было уже не сдержать.

В моём сне к нам домой пришли мои девочки и сказали, что мне не надо убиваться по причине их ухода. Звучит банально? Но всё равно это действует успокаивающе, правда ненадолго. Потом мы гуляли с ними по парку, целовались с Алиной на берегу реки, я подкидывал дочь на руках и слушал её звонкий смех… Вы знаете, как бы ни было это странно, но больше такого со мною не было. Я не могу понять почему, но они больше не снились мне ни разу. Возможно, они попрощались, чтобы навсегда остаться жить в моём сердце? Скажу даже больше, с той ночи я не помню вообще ни одного сна.

* * *

У меня с тёщей и тестем возник спор: что делать теперь с телами? О Боже, в какое теперь страшное слово превратилось для меня это «тело»! Когда я произносил его, мои внутренности просто сжимались и сердце начинало бешено колотиться. Тёща настаивала, чтобы мы их похоронили рядом с её братом, который умер тремя годами ранее. Мол, там есть участок земли и ей будет проще ухаживать за ними, тем более она стареет, и ездить по нескольким кладбищам скоро не сможет. Я не стал говорить ей, что она занимала это место для себя и для своего мужа, так как это было бы уже слишком, но всё же я настоял на своём. Моё решение было простым: кремация. Я просто не мог даже в мыслях подумать о том, что моих родных женщин, пусть и их тела, будут поедать черви. Пусть уже лучше кремация. Я пообещал тёще, что мы похороним урны с ними там же, где и похоронен её брат, хоть там кремированных и не хоронят. После некоторых препирательств она согласилась.

Вы знаете, я даже не представляю, где я нашёл силы, чтобы вытерпеть всё это и как-то пережить. Возможно, всё-таки сработал их приход ко мне во сне. Помню, как во дворе плакали женщины из нашего дома, говоря, что им жаль таких молодых и красивых девушек, что Бог забирает самых лучших. Помню, как меня успокаивали соседи, как сосед Мишка предлагал выпить со мною за упокой их душ. Помню и то, как говорили люди из дома, что я совсем не переживаю за смерть моих родных. Да, так и говорили. Просто я так глубоко загнал в себя все переживания по этому поводу, что вряд ли кто-то незнакомый, встретив меня на улице и посмотрев в мои глаза, смог бы узнать, какое огромное горе случилось в моей жизни.

Именно так я ждал суд. Я ждал, я верил, что слова полицейского окажутся не пустыми. После того, как прошли изменения в нашем МВД, многие люди отмечали улучшение качества работы полиции. Я верил, что человек, который убил моих девочек, понесёт наказание по заслугам. Хотя о чём это я? Какое может быть наказание, за отнимание жизни у четырёхлетнего ребёнка? Как можно расплатиться за это? Знаете, мне предлагал деньги его отец, который оказался депутатом городского совета. Я никогда не влазил в политику и не интересовался ею, так что я даже не знал, что у нас есть такой депутат. То есть, он предлагал мне деньги за предательство. Этот человек хотел, чтобы я продал память своих родных, чтобы я продал свою честь! Именно так я думал в тот момент, когда он предлагал мне денег. Когда я отказался, он сказал фразу, которая до сих пор гудит в моей голове:

— Не возьмёшь ты, возьмёт кто-то другой.

Его лицо исказила та же самая ухмылка, что была на лице его сына, когда его садили в машину полицейские. Но в тот момент я ещё верил в то, что в этом мире что-то изменилось и карающая рука правосудия достанет и его.