Прекрасный возраст, чтобы умереть

– Бардак был… Но это такой, житейский беспорядок, а не то, что кто-то там пришел и все разгромил… Нет, просто повсюду все разбросано, много лишних вещей повсюду скопилось, пыль, опять же… Вот видно, что человек не устроен в жизни, раз повсюду такое. Я вообще считаю, что квартира человека – это отражение его внутреннего мира.

– Скажите, вы помогали Кире материально? – спросила Лиза.

– Когда я уезжала, мы плохо расстались… Разругались. Однако я буквально через месяц отправила ей тысячу долларов. И что вы думаете? Она тотчас отправила мне их обратно! И прислала письмо по Интернету, что, мол, не нужны мне твои, типа, чертовы деньги! После этого я уже ничего ей не отправляла. И с каждым днем, месяцем, годом пропасть между мной и сестрой увеличивалась. Только вы не подумайте, что я не переживала за нее. Я пробовала писать ей письма с вопросами, мол, как ты поживаешь, но она не ответила ни на одно мое письмо. Я звонила ей, и когда она брала трубку, думаю, машинально, и я слышала это ее «алло», я хотя бы знала, что она жива. А еще я надеялась, что в один прекрасный день она все-таки изменит свое отношение ко мне и поговорит со мной.

– Скажите, Анжелика, в случае, если с Кирой что-нибудь произойдет, кто унаследует эту квартиру?

– Я, кто же еще?! Но мне понятен ваш вопрос. Вы должны изучить все варианты, знать о Кире все… Но вы не можете не понимать, что мне эта квартира как бы и не нужна, то есть мне не было никакого смысла избавляться от моей сестры. У меня в жизни есть все, о чем я только могла мечтать.

Она всхлипнула. Достала салфетку и промокнула слезы.

– Значит, и вы тоже предполагаете, что ее уже нет в живых…

– Будем искать, – сказала Лиза.

– Подождите! – вдруг воскликнула Анжелика и метнулась в спальню, вернулась оттуда с толстой тетрадью в цветастой розовой шелковой обложке. – Я же совсем забыла! Это дневник Киры! Боже, ну, совсем вылетело из головы! Почитайте, там много чего интересного…

Вечером в контору приехали Мирошкин, Денис Васильев, Макеев. Появилась новая информация о Вадиме. Вчера вечером его видели в закрытом клубе, где он и заночевал. Человек, доверенное лицо Макеева, сказал, что Вадим Горшенин много пил и почти ни с кем не разговаривал. Выиграл за карточным столом большие деньги и больше уже не садился играть. Долго пил, сидя в одиночестве за столиком, после чего хозяин клуба устроил его на ночлег в одной из комнат для гостей. Было высказано предположение, что это случалось уже не в первый раз и что, возможно, хозяин клуба и Вадим – друзья.

– Нам ничего не стоит выудить его оттуда, – произнес Макеев, высокий, худой, с короткой рыжей бородкой мужчина в черной теплой водолазке и джинсах. У него было удивительно белое лицо и яркие голубые глаза. Бледно-розовые полные губы притягивали внимание Лизы, словно они обладали гипнотическими свойствами.

– Нет-нет, пока не стоит ничего предпринимать, – сказала она, – пусть он подольше там задержится, а у нас будет возможность осмотреть его квартиру. Игорь, вы же нам в этом поможете?

– Думаете, это реально?

– Если ваш человек работает в клубе, то ему ничего не будет стоить выудить из кармана спящего пьяным сном Горшенина ключи. Нам просто необходимо попасть туда, чтобы попытаться понять, не связана ли эта пара с убийством Валентины Соляных или же исчезновением Киры Васильевой. Кстати, Денис, – обратилась Лиза к сидящему рядом с ней помощнику, Денису Васильеву. – Она случайно не родственница тебе?

– Нет, но на этом можно сыграть, – вдруг оживился он.

– Каким образом?

– Если бы меня пропустили в этот клуб, то я бы попытался войти в доверие к Вадиму, посидеть за одним с ним столиком, выпить, чтобы потом заявить, что я – двоюродный брат Киры Васильевой, и в доказательство помахать у него перед носом своим паспортом!

– Хочешь увидеть его реакцию?

– Да нет, – рассмеялась Глаша, – он просто хочет проникнуть в этот клуб!

Денис, нисколько не обидевшись, тоже рассмеялся.

– Лиза, что это ты сегодня такая тихая? – спросил Сергей Мирошкин. – И очень, очень серьезная!

– Вот, слушаю вас, пытаюсь понять, что к чему… Вадим пьет, не ночует дома. Почему? Ваши версии!

– Поругался с женой! – сказала Глафира. – А ему с ней ругаться нельзя, он же надеется получить от нее весной деньги, чтобы расплатиться с кредитом. Вот и выходит, что он и с ней не может быть, и без нее ему тоже нельзя. Уверена, что ему не нравится ночевать в клубе, что он привык к домашней обстановке, комфорту, к своей постели. Да и унизительно это как-то – напрашиваться ночевать в клуб!

– У кого другая версия? – Глаза Лизы блестели, чувствовалось, что она что-то знает. – Ну же, смелее!

– Он прячется от кого-то, – предположил Денис.

– Да, это скорее всего, – поддержал его Мирошкин.

– А вы что думаете, Игорь?