Прекрасный мерзавец

Вспоминаю всё и едва не матерюсь. Кажется, я даже нюхнул кокс в одном из баров. Липкий холодок страха проносится по спине и цепляет меня за яйца. Больше никакого кокса, клянусь. Бью стену кулаками. От тупой боли становится чуть легче. Меня давно не торкало в сторону наркоты. Но вот опять сорвало. Это дерьмово.

«Всего один раз! Этого больше не повторится!» – говорю себе.

Но встречей с Эбби, той сукой-монашкой, башку словно разнесло на ошмётки и вспомнилось многое, что было тогда, пять лет назад. Я бы не хотел думать об этом. Но мысли лезут, как тараканы, изо всех щелей. Не самые приятные воспоминания. Возвращаюсь в свою спальню.

– Надевай! – Итан кивает на тёмные, почти чёрные джинсы и белую рубашку, разложенные на кровати.

– Это ты у меня нашёл? – спрашиваю, не веря своим глазам. Не думал, что у меня в гардеробе есть что-то в этом роде.

– У тебя. Чаще заглядывай в шкаф, а не в мусорный бак, – язвит Итан, бросает на меня взгляд и говорит. – Трусы тоже надень. Но найди их сам. Я не стал копаться в твоём белье, извини.

– Натянул бы перед этим свою перчатку, – огрызаюсь я.

– Ха-ха, – Итан брезгливо откидывает в сторону простынь и садится на кровать.

Я спокойно одеваюсь под взглядом друга.

– Только не говори, что ты сделал ещё одну наколку, – бросает он мне с чёртовой усмешкой Мона-Лизы.

– Рассматриваешь мой конец? – спрашиваю, натягиваю чёрные боксеры. – Всегда знал, что ты педик, и мечтаешь отсосать мне.

– Конченый ты, Мэт. На какой помойке тебя подобрал Ченс? – беззлобно отвечает Наглец.

– На той же самой, что и тебя. Только меня чуть раньше. Мы вообще-то оттягивались в покер. Для виду. Пока там не появился зануда вроде тебя и едва не испортил постанову своим неуёмным желанием выиграть!

– Бла-бла-бла… Пошевеливайся! – командует Итан и первым выходит из дома.

Вываливаюсь из дома и щурюсь от яркого солнца. Чёрт… Утро-то уже не раннее. Слышится рык мотора. Низкое, равномерное рычание. Сегодня Итан оседлал чёрный Bugatti Veyron. Я заваливаюсь на сиденье и не могу удержаться от восхищения, погладив приборную доску.

– Руки! – негромко просит Итан.

– И как мне сидеть в твоей тачке? – злюсь. – Прости, бро, но я своей жопой кресло натираю. Ничего страшного? Может, надо было надеть полиэтиленовый футляр, чтобы я не запачкал твою тачку?

– Заткнись…

Тачка несётся на сумасшедшей скорости. Наглец спокоен. Как будто сидит и рубится в приставку, а не разгоняет зверя на предельную мощность. Спокойный, как труп. Однозначно, он давно сдох и просто притворяется живым. Я бы сидел с очень упоротым видом за рулём этой тачки, чувствуя каждый толчок поршня в двигателе этой дерзкой суки. Кайфовал и наслаждался бы каждым рыком зверя.

– Запомни, я не люблю, когда ты портишь мои вещи. Не хочу, чтобы испортил и эту тачку.

– Послушай, Итан, – вздыхаю я. – Твою жёлтую малышку восстановят. Но я был не виноват в аварии.

– Конечно. Ты же ангел с нимбом на голове! – дерзит Наглец.

С виду Итан спокойный. Но Наглецом мы его прозвали не просто так. Он, блять, умеет нарываться. Причём говорит колкости с таким видом, будто хвалит тебя или отвешивает комплименты. Нагло. Дерзко. Невозмутимо. Он может вывести из себя даже святошу! Чего уж говорить про меня?

– Ты мне не веришь? Я был трезв! Могу даже показать освидетельствование.

– Можешь, – кивает Наглец. – И мы оба знаем о твоих связях с продажными копами, начиная от низа и заканчивая верхушкой. Подделать свидетельство для тебя – проще, чем высморкаться.

Злость закипает во мне фонтаном. Хочется орать. Рвать. Метать. И забыться в дурмане. Нет. Это уже лишнее.

– Я думаю, что тогда ты был под кайфом, как и вчера, – ровным голосом замечает Итан, уточняя. – Вчера ты точно нюхал в одном из баров. Знаю это наверняка, потому что мой знакомый видел, как ты общался с одним из тех, кто раскладывает «дорожки».

– Итан, я…

– Мне плевать. Главное, чтобы сейчас твоя рожа выглядела прилично. Не смей портить Ченсу праздник рассказами о том, что тебя снова понесло, сам знаешь куда. Твои слабости – твои проблемы, ясно?

– Окей, я понял. Можешь не повторять. Хочешь похвастаться, тем, что у тебя нет постыдных слабостей и тёмных пятен на биографии? – смеюсь и тянусь за сигаретами.

Итан ловко выхватывает сигаретную пачку и выбрасывает её из окна.

– Не кури в моей тачке.

– Да пошёл ты, святой педрила!

– Завались, – цедит сквозь зубы Итан.

До конца поездки мы больше не говорим друг другу ни слова. Только возле медицинского центра Итан открывает рот, чтобы сказать мне:

– Встречу я организовал. От лица нас двоих, разумеется,

– Цветы, шары, музыканты и прочая херня?

Итан смеряет меня взглядом, которым может испепелить до состояния кучки пепла.

– У нормальных людей это называется праздник. Если ты – кусок дерьма и живёшь, как грязное животное, то не стоит думать, что все остальные живут точно так же. Для Ченса это очень важный день. Для Эмилии тоже. Так что закрой свой помойный рот и будь паинькой.