Прекрасный Хаос

Я не хочу.

— Да брось. Все нормально. Вся эта безумная фигня с парнями в прошлом.

Линк верил в то, что говорил. Но историю тяжело забыть, когда она включает издевательство над твоей девушкой на протяжении всего года.

— Ну да. Окружающие здесь люди не вовлечены в историю.

Даже Линк уловил мой сарказм: — Ну я собираюсь побросать мячик. — Он не посмотрел на меня. — Может я даже вернусь в команду. Хотя на самом деле я не уходил из нее.

В отличие от тебя. Эту часть он не сказал.

— Здесь действительно жарко.

Пот скатился по моей спине. Слишком много людей, комната была переполнена.

Ты в порядке?

Нет. Да… Мне просто нужен свежий воздух.

Я встал, чтобы выйти, но казалось, будто дверь находится в миле от меня.

У этой школы была способность заставлять чувствовать тебя маленьким. Настолько меньше, чем ты уже был, а может даже еще меньше. Думаю, некоторые вещи никогда не изменятся.

Оказалось, Ридли была не столь заинтересованной в изучении культуры южных штатов, как интересовалась Линком, изучавшим Саванну Сноу, и в течении пяти минут на перемене она убедила его в том, что они должны поменять ее на всемирную историю, что не удивило бы меня, если бы не то, что изменение уроков обычно включает внесение этого в расписание Миссис Хезер, что предполагает ложь и мольбу, и, если ты слишком упертый, плач. Так что когда Линк и Ридли показались на всемирной истории и он сказал мне, что его расписание чудесно изменилось, я был более, чем удивлен.

— Что ты имел в виду под "твое расписание изменилось"?

Линк бросил свой блокнот на парту рядом с моей и пожал плечами:

— Я не знаю. В одну минуту Саванна сидела рядом со мной, когда пришла Ридли и села по другую сторону от меня, и следующей вещью, которую я знал было то, что всемирная история была записана в мое расписание. У Рид тоже. Она показала учителю и нас вышвырнули из класса.

— Как ты это организовала? — спросил я у Ридли, когда она села на свое место.

— Организовала это? — она посмотрела на меня невинным взглядом, щелкая и выщелкивая свою жуткую застежку со скорпионом на поясе.

Лена не собиралась давать ей отделаться так легко:

— Ты знаешь, о чем мы говорим. Ты взяла книгу по исследованиям дяди Мэйкона?

— Ты действительно обвиняешь меня в чтении?

Лена понизила голос.

— Ты пытаешься колдовать? Это небезопасно, Ридли.

— Ты имела в виду небезопасно для меня. потому что я глупая смертная.

— Колдовство опасно для смертных, если только у тебя не было много лет практики, как у Мэриан, которых у тебя и не было.

Лена не пыталась задеть, но каждый раз, когда она говорила "смертный", Ридли съеживалась. Это было похоже на выливание бензина в огонь.

Возможно такое тяжело было слышать от мага. Я вмешался:

— Лена права. Кто знает, что может случиться, если что-то пойдет не так?

Ридли не сказала и слова и на секунду мне показалось, что я собственноручно потушил пламя. Но когда она повернула свое лицо ко мне, ее голубые глаза сверкали так же ярко, как желтые глаза, которые у нее когда-то были, я понял как насколько я был неправ.

— Я не припомню никого, кто жаловался на тебя, когда ты и твоя британская Мэрианна-в-обучении колдовали в Великом Рубеже.

Лена покраснела и отвела взгляд.

Ридли была права. Лив и я колдовали в Великом Рубеже. Так мы освободили Мэйкона от Арки Света и вот почему Лив никогда не будет Хранителем. И это было болезненным воспоминанием того времени, когда Лена и я были так далеко друг от друга, на сколько двое людей могут быть.

Я ничего не сказал. Вместо этого я наткнулся на свои мысли, разбивая и сжигая их в тишине, когда М-р Литлетон пытался убедить нас насколько захватывающей будет всемирная история. Но у него не вышло. Я пытался встрять, чтобы сказать хоть что-то, что смогло бы спасти меня от неловкости в следующие десять секунд. У меня ничего не вышло.

Даже если Лив не было в Джексоне и она провела все свои дни в туннелях с Мэйконом, она все еще была слоном в комнате. Тем, о ком Лена и я не хотели говорить. Я видел Лив лишь однажды с той ночи Семнадцатой луны и я соскучился по ней. Но не так, что я мог сказать кому-либо об этом.

Я соскучился по ее сумасшедшему британскому акценту и по тому, как она неправильно произносила "Каролина", что это звучало как "Каролин-ер". Я соскучился по ее селенометре, который выглядел как гигантские пластиковые часы тридцатилетней давности, и по тому, как она всегда писала в своем красном крошечном блокноте. Я соскучился по тому, как мы шутили и по тому, как она смешила меня. Я соскучился по своему другу.

Самой грустной частью было то, что она скорее всего не поймет.

Я просто не мог рассказать ей.

Седьмое сентября. У трассы 9

Линк остался после уроков, чтобы поиграть с ребятами в баскетбол. А Ридли ни за чтобы не поехала домой без него из-за чирлидеров, занимавшихся в спортивном зале, хотя сама бы она в этом никогда не призналась.