Прекрасные создания

Я сжал ее руку, и нас затянула воронка небытия….

Почти сразу же начался дождь. Сильный дождь, ливень. Словно разверзлись небеса. Иви всегда говорила, что дождь — это Божьи слезы. Сегодня Женевьева поверила в это. Он был всего в нескольких шагах, но они показались ей вечностью. Она опустилась на колени рядом с Итаном и прижала к себе его голову. Его дыхание было неровным. Но он был жив.

— Нет, нет, только не этот мальчик тоже. Ты и так слишком многих забрал. Слишком многих. Только не этого мальчика, — голос Иви сорвался на высокой ноте, и она принялась молиться.

— Иви, мне нужна помощь. Мне надо воды, виски и что-то, чем можно вытащить пулю.

Женевьева покрепче прижала комок ткани, бывший когда-то частью ее юбки, к свежей ране на груди Итана.

— Я люблю тебя. И я бы женился на тебе, что бы твоя семья ни думала обо мне, — прошептал он.

— Не говори так, Итан Картер Уэйт. Не говори так, словно ты умираешь. С тобой будет все в порядке. Все в порядке, — повторяла она, пытаясь убедить скорее себя, нежели его.

Женевьева закрыла глаза и сконцентрировалась. Распускающиеся цветы. Плачущие младенцы. Восход солнца.

Рождение, а не смерть.

Она создавала образы в уме, страстно желая, чтобы ее мысль воплотилась в реальность. Созданные картинки мчались по кругу в ее воображении.

Рождение, а не смерть.

Итан закашлялся. Она открыла глаза, и их взгляды встретились. Казалось, в эту секунду время остановилось, потом глаза Итана закрылись, и голова безвольно откинулась в сторону.

Женевьева снова закрыла глаза, воссоздавая образы. Это ошибка. Он не мог умереть. Она должна собрать всю свою силу. Она миллион раз уже так делала, передвигала предметы у мамы на кухне, чтобы одурачить Иви, лечила птенцов, выпавших из гнезд.

Почему сейчас не срабатывает? В чем дело?

— Итан, проснись. Пожалуйста, проснись!

Я открыл глаза. Мы стояли посреди поля, в том же самом месте, на котором нас захватило видение. Я посмотрел на Лену. Ее глаза были полны слез, которые могли вот-вот пролиться.

— О, Господи.

Я наклонился и присмотрелся к траве, на которой мы стояли. На растениях и на земле вокруг нас были видны какие-то красные пятна.

— Это кровь.

— Его кровь?

— Думаю, да.

— Ты был прав. Браслет блокировал наши видения. Но зачем тогда дядя Мэйкон сказал, что это для защиты?

— Может, так оно и есть. Но он не только для этого.

— Не пытайся подсластить пилюлю.

— Очевидно, что есть что-то, что они не хотят, чтобы мы узнали. И с этим связан медальон и, могу поспорить, Женевьева. Мы должны узнать как можно больше о них обоих, причем это нужно сделать до твоего дня рождения.

— Почему до моего дня рождения?

— Прошлой ночью Амма и Мэйкон говорили об этом, что бы это ни было, но оно как-то связано с твоим днем рождения.

Лена глубоко вздохнула, словно пытаясь связать все это вместе.

— Они знают, что я стану Темной. Вот в чем дело.

— И как это связано с медальоном?

— Я не знаю, но это неважно. Ничего из этого не имеет значения. Через четыре месяца я больше не буду собой. Ты видел Ридли. Вот кем я стану, или еще хуже. Если мой дядя прав, и я — Созидатель, то Ридли и рядом со мной не стояла.

Я притянул ее к себе и обнял, словно хотел защитить от того, от чего, как мы оба знали, я защитить ее не мог.

— Ты не должна так думать. Должен быть способ остановить это, если уж все так и будет.

— Ты не понимаешь. Нет способа остановить. Это просто случится, — она опять заговорила в повышенном тоне. Ветер нарастал.

— Хорошо, может быть, ты и права. Может быть, это просто случится. Но ведь мы можем найти способ, чтобы это не случилось.

Ее глаза потемнели, как небо над нами.

— А мы не можем просто наслаждаться тем временем, которое у нас осталось?

Я впервые осознал смысл этих слов.

Время, которое у нас осталось.

Я не мог потерять ее. И не потеряю. Лишь мысль о том, что я никогда больше не смогу прикоснуться к ней, сводила меня с ума. Это страшнее, чем потерять всех своих друзей. Это страшнее, чем стать самым последним человеком в школе. Это страшнее, чем бесконечно сердитая на меня Амма. Потерять ее — было самым страшным на свете. Будто я вновь падал в пропасть, только в этот раз я абсолютно точно разобьюсь о землю.

Я вспомнил, как Итан Картер Уэйт упал на землю сраженный, и красную кровь на поле. Ветер начал завывать. Пора было уходить.

— Не говори так. Мы найдем выход.

Хотя я и сказал это, я не знал, верю ли я сам в сказанное.

Глава 15 Тринадцатое октября. Библиотекарь Мэриан

(переводчик: Дарья Just_She Буряк)

Прошло уже три дня, а я все еще не мог перестать думать об этом. Итан Картер Уэйт был застрелен, и, вероятней всего, мертв. Я видел это собственными глазами. Конечно, по сути, все люди из прошлого уже мертвы в настоящем. Но, будучи еще одним Итаном Уэйтом, я никак не мог пережить смерть именно этого солдата Конфедерации. Или, что вернее, дезертира Конфедерации. Моего двоюродного дедушки в четвертом колене.