Прекрасные господа из Буа-Доре

– Конечно же, клянусь вам! – воскликнул Буа-Доре с простодушным восторгом.

– Вот и хорошо, мой преданный друг, – продолжала Лориана, – подождем еще. Я прошу у вас семь лет испытания, по древнему обычаю истинных рыцарей, и сделайте мне одолжение, чтобы это соглашение осталось секретом между нами. Через семь лет, если душа моя останется нечувствительна к любви, вы откажетесь от меня, равно как если я разделю вашу страсть, я не стану таить это от вас. Я также клянусь вам, что если до окончания срока этого соглашения я полюблю вопреки воле кого-нибудь другого, я смиренно и чистосердечно вам признаюсь. Это совсем невероятно, однако я хочу все предусмотреть, поскольку я желаю, потеряв вашу любовь, по крайней мере, сохранить вашу дружбу.

– Я подчиняюсь всему, – ответил маркиз, – и я клянусь вам, прелестная Лориана, слово дворянина и преданность безукоризненного любовника.

– На это я и рассчитываю, – сказала она, протягивая руку. – Я знаю, что вы человек великодушный и бесподобный пастырь. А теперь возвратимся к моему отцу, и позвольте сказать ему то, что решено, с тем чтобы наш секрет не стал достоянием иного доверенного лица, кроме него.

– Согласен, – ответил маркиз, – но не обменяться ли нам каким-либо залогом?

– Каким? Скажите, я согласна, но пусть это будет не кольцо. Подумайте, что, будучи вдовой, я не могу носить другого, кроме как кольца нового брака.

– Хорошо, так позвольте завтра послать вам подарок, достойный вас.

– Ни за что! Это будет означать, что все будут в курсе… Дайте мне первую попавшуюся безделушку, которая у вас есть… Например, эту маленькую бонбоньерку из слоновой кости, покрытую глазурью, которая у вас в руке!

– Пожалуйста! А что вы дадите мне? Как я вижу, вы знаете, каким должен быть этот обмен. Нужно, чтобы это была вещь, которая находилась у человека в тот момент, когда он давал слово.

Лориана поискала у себя в карманах и нашла только носовой платок, перчатки, кошелек и кинжал господина д’Альвимара.

Кошелек достался ей от матери, поэтому она дала кинжал.

– Хорошенько спрячьте его, – сказала она, – и, поскольку я вам его оставляю, надейтесь на меня; так же, как если я попрошу у вас его обратно…

– Я проткну им грудь! – воскликнул старый Селадон.

– Нет! Вот этого вы не сделаете, – сказала Лориана очень серьезно, – потому что тогда я умру от горя, и, кроме того, тем самым вы не выполните данного мне обещания оставаться моим другом несмотря ни на что.

– Это верно, – сказал Буа-Доре, преклонив колена и получая залог. – Клянусь вам не умирать от этого, равно как не любить и даже не глядеть ни на какую другую девушку до того, как вы не лишите меня надежды вам нравиться.

Глава двадцать первая

Они вернулись в сад, где господин де Бевр встретил их, не пытаясь скрыть насмешливой улыбки. Но очень быстро улыбка уступила место большому изумлению, когда он увидел серьезный и спокойный вид Лорианы, растроганный и сияющий вид маркиза. Изумление было столь велико, что он не смог удержаться, чтобы не расспросить их, правда, намеками, но достаточно прозрачными, в присутствии д’Альвимара.

Лориана ответила, что она вполне согласна с маркизом, и д’Альвимар, не желающий верить услышанному, принял это утверждение за кокетство.

Господин де Бевр, уже не на шутку забеспокоившись, отвел дочь в сторону и спросил, серьезно ли она говорила и неужели она настолько безрассудна или настолько честолюбива, чтобы принять предложение прекрасного кавалера, родившегося при короле Генрихе II.

Лориана рассказала ему о том, как она отложила свой ответ и отсрочила всякое объяснение на семь ближайших лет.

Только после того, как господин де Бевр отсмеялся, он смог оценить чуткую доброту своей дочери.

Его очень потешила неудача маркиза, и он находил, что это был бы хороший для него урок, откровенно высмеяв его.

– Нет, отец, – сказала ему Лориана. – Это могло бы доставить ему большое огорчение и ничего более. Он не в том возрасте, чтобы исправиться от своих недостатков, и я не вижу, что мы выиграем, оскорбив такого замечательного человека, когда нам так легко утвердить его в его мечтаниях. Поверьте, если кокетство женщины бывает безобидно, то это относится именно к таким старикам, и, возможно, даже самое лучшее будет оставить ему его фантазии. Будьте уверены, что в день, когда я скажу ему, что я полюбила кого-нибудь, он, возможно, будет этому очень рад, в то время, как если я ему сказала бы, что не могу стать его женой, он, возможно, тут же сильно бы заболел и не столько от жестокости, как от своей старости, которую я заставила бы его увидеть без пощады и без сострадания.

Лориана имела некоторое влияние на отца. Она добилась, чтобы все произошедшее осталось в тайне и чтобы он воздержался от издевательств над маркизом за его возвышенные чувства к ней. И даже д’Альвимар, несмотря на свою проницательность, не догадался о том, что произошло между ними.

Лориана была еще ребенок, но уже с задатками сильной женщины, способной совершать действительно хорошие поступки.