Прекрасное далеко

— Она хотела, чтобы я вступила в Орден и прошла у них обучение.

— Она хотела, чтобы ты отдала им всю силу, ты это имеешь в виду? — фыркает Фелисити.

— А она говорила о том, чтобы и нас принять в Орден? — спрашивает Энн.

— Нет, — отвечаю я, небрежно бросая на пол чулки. — Ей нужна только я.

Фелисити щурит глаза.

— Но ты ведь ей отказала?

Это не столько вопрос, сколько требование.

— Я ей сказала, что больше не владею силой и что не в состоянии проникнуть в сферы.

Фелисити восторженно взвизгивает.

— Отлично, Джемма!

— Но она вряд ли мне поверила, — предостерегаю я подруг. — Так что нам придется быть очень осторожными.

— Ей с нами не справиться.

Фелисити выбирается из постели Энн.

— До завтра, mes amies!

— Mawah meenon ne le plus poohlala, — отвечаю я с демонстративным поклоном.

Фелисити хохочет.

— Скажи на милость, что это значит?

— Это мой личный французский. Осмелюсь сказать, так он звучит гораздо лучше.

Энн засыпает через несколько минут, а я смотрю на трещины, разбегающиеся во все стороны по потолку. А что, если мисс Мак-Клити права? Что, если сферы не изберут моих подруг или лесной народ? Кого они будут в этом винить? Но в то же время… мисс Мак-Клити уже пыталась заставить меня взять ее в сферы. Она готова сказать или сделать что угодно, лишь бы вернуть сферы Ордену.

Так много вопросов, такая большая ответственность, и полное отсутствие ясного пути… За окном темнеет лес, и только слабые огни костров видны в лагере цыган. Есть еще одно дело, с которым я обязательно должна разобраться сегодня, и я намерена хотя бы на этот вопрос отыскать ответ.

Я осторожно спускаюсь по лестнице, стараясь не издать ни звука. Дверь в большой холл приоткрыта. Лампа до сих пор горит. Я слышу тихие голоса и подкрадываюсь к двери, прислушиваясь.

— Ты уверена?

— Это единственный способ. Мы не можем оставить все на волю случая. Риск слишком велик.

— И ты готова все поставить на этот план? Но у нас ведь нет серьезных доказательств…

— Не надо лишних вопросов. Я не могу сделать этого без тебя.

— Я всегда с тобой. Ты это прекрасно знаешь.

— Знаю.

Дверь открывается, и я прячусь за высоким папоротником в кадке. Мисс Мак-Клити и миссис Найтуинг поднимаются по лестнице, в свете свечи их длинные тени скользят по стене и потолку, все вытягиваясь, пока, кажется, не накрывают собой все вокруг. Я долго выжидаю, хотя услышала, как закрылись двери их комнат. Когда я убеждаюсь, что все окончательно успокоилось, я со всех ног несусь к цыганскому лагерю.

Я подбираюсь к поляне в поисках наилучших путей подхода. И жалею, что у меня нет каких-нибудь объедков для собак. Справа внезапно трещит какая-то веточка, и меня швыряют на землю, и кто-то всем весом прижимает меня к траве.

— Я закричу! — выдыхаю я, хотя мне едва хватает воздуха, чтобы говорить.

— Мисс Дойл! — Картик поднимает меня и ставит на ноги. — Что вы здесь делаете?

— Что ты… зачем ты меня… как какой-нибудь разбойник с большой дороги…

Я стряхиваю с юбки прилипшие листья и пытаюсь отдышаться.

— Простите, но вам не следует ночью бродить по лесу. Это слишком опасно.

— Это я уже поняла, — отвечаю я.

— Вы не ответили на мой вопрос. Зачем вы пришли?

— Я пришла, чтобы найти тебя.

Я слегка задыхаюсь, но падение на землю тут ни при чем.

— Мне нужны ответы, и я не уйду, пока не получу их.

— Мне нечего вам сказать, — говорит Картик, отворачиваясь.

Я шагаю к нему.

— Я не уйду. Мне нужна твоя помощь. Подожди… куда ты?

— Кормить лошадей, — отвечает он, не останавливаясь.

— Но Орден разработал тайный план! — восклицаю я.

— Это не изменит того, что лошади голодны и нуждаются в корме. Можешь рассказать мне все по дороге.

Я стараюсь подладиться под его шаг.

— Сегодня вечером вернулась мисс Мак-Клити.

— Так она здесь?

Картик поворачивает голову в сторону школы Спенс.

— Да, — киваю я. — Но прямо сейчас она спит. Так что нам ничто не грозит.

— Сомневаюсь… когда эта женщина поблизости — тут уж… — бормочет Картик. — Что она тебе сказала?

— Она хотела, чтобы я присоединилась к Ордену, но я отказалась. И только что я подслушала ее разговор с миссис Найтуинг. Они упоминали о каком-то плане. И еще она говорила, что не позволяет братьям Ракшана приблизиться ко мне, но если я не вступлю в Орден, она не сможет больше меня защищать. Она сказала, что у нее есть шпион в твоем братстве. Ты что-нибудь об этом знаешь?

Картик даже не замедляет шага.

— Это не мое братство. Я больше не Ракшана.

— Так ты ничего такого не слышал?

— Ракшана считают меня покойником, и я намерен и дальше поддерживать это заблуждение.

Я резко останавливаюсь.

— О чем ты? Что это значит?

— О некоторых вещах лучше вообще не говорить, — отвечает Картик и идет себе дальше, так что мне приходится его догонять.

Мы добираемся до небольшой поляны, где пасутся стреноженные лошади. Картик достает из кармана яблоко и протягивает его пегой кобыле.

— Бери, Фрея! Наслаждайся. Это лошадь Итала. Она у нас отличная девчонка, — говорит он, поглаживая морду животного. — Никогда никаких неприятностей.

Я складываю руки на груди.

— Значит, именно это означает «отличная девчонка»? Та, от которой нет проблем?