Прекрасное далеко

Однако, спартанская обстановка, подумала Катя. И, похоже, чисто армейский подход – все необходимое и ничего лишнего. И игрушек не видно, и фото любимых артистов нет. Кстати о них – радио все же редко передавало песни, а не только заунывные гимны. Музыка больше склонялась к инструментальному року с редкими лирическими переливами, а вот попсу Катя так и не услышала. И синтезатора тоже – ритмичные звуки здесь почему-то не использовались. Наверное, не одобрялись правительством.

– Здесь комната твоего дяди Джона, старшего сына-оболтуса в нашей семье. – Маркус открыл следующую дверь. Похоже, что дед всех именовал оболтусами, даже своих детей. В комнате ровным счетом ничего не поменялось. К тому же было заметно, что одну комнату разделили стенкой пополам. – Сейчас он живет в улье Норград, работает мелким чиновником в Администратуме. – Дед фыркнул. – Канцелярская крыса. Не бог весть какой шишка, но и не мальчик на побегушках. Не знаю, гордиться мне теперь им или нет. Ты как считаешь?

– Та. – Кивнула Катя. – Он твай зын, деда.

– Вот те на!! – Маркус чуть не сел, но вовремя успел сохранить равновесие – сказалась воинская выучка. Иначе не дожил бы под бомбежками хаоситов и орков до стольких лет. – Да ты говоришь!! Элен!!! Она разговаривает!!! – заорал он так, что Катя поморщилась. Воистину у военных луженая глотка.

С кухни прибежали мать и дочь. У первой были большие круглые глаза, у мамы, впрочем, тоже – она ненароком подумала, что отец сотворил страшное с Катей.

– Конечно, разговаривает. – Саманта улыбнулась, вытирая руки полотенцем и наблюдая за ошарашенным выражением лица отца. – Все дети умеют говорить, ты это знаешь.

– В полтора года отвечать предложениями?!! – Маркус выпучил глаз.

– Она очень способная. – Мама продолжала улыбаться, а вот дед почему-то помрачнел и внимательно посмотрел на Катю. Которая решила все же промолчать.

– Нам надо об этом серьезно поговорить. – Сказано это было таким тоном, что обе женщины сразу же поняли, что разговор будет ОЧЕНЬ важным. И поняли о чем именно. – Потом, вечером. Ужин готов? – сменил тему Маркус.

– Еще десять минут. – Ответила Саманта, стирая улыбку со своего лица и возвращаясь на кухню, где и начала шушукаться с мамой, а дед продолжил экскурсию по дому.

– Это комната твоего дяди Джима. – Каморка папы Карло была больше, чем этот чуланчик. Да и Гарри, мать его, Поттер, оказывается, жил во вполне себе комфортных условиях по сравнению с этими. Так что дядя Джим с малолетства был готов к службе в гвардии – обходиться одной койкой ему не привыкать. – Уроки он делал в комнате брата, а спал здесь. У каждого должно быть отдельное место. – Пояснил дед и обвел рукой дом. – А домик небольшой, тут гараж под грузовик больше, чем он сам. Сейчас покажу тебе сад.

Он вышел на задний двор, где росли кусты и деревья. На некоторых уже созревали плоды, а на расположенных рядом грядках густо росла зелень. Через открытую дверь теплицы можно было рассмотреть висящие на ветвях зеленые помидоры – родители мамы сами о себе заботились точно также как и большая половина жителей в городке. Натуральная деревня, подумала Катя. И почему родители отсюда уехали, спросила она сама себя и тут же дала ответ. Потому что в городе возможностей больше. Или же им просто не хотелось заниматься сельским хозяйством. Но менять натуральную пищу на субстраты!! Или же я чего-то не знаю? Ничего, разберемся по ходу дела, но я бы осталась тут жить на все лето или на всю жизнь.

– Тут у меня яблони растут, тут груши, а здесь – персики. – Рассказывал Маркус. Он усмехнулся, вспомнив. – Я уже сделал все дела – посадил деревья, построил дом, вырастил детей, защитил Империум, так что мне можно и на покой отправляться. А вот тебе еще предстоит это сделать. – Он присел на скамейку возле выхода и посадил Катю на правое колено. – Жизнь, внучка, она интересная штука. Не знаешь как к тебе повернется – передом или задом. И лучше бы знать об этом ее повороте заранее. – Маркус вздохнул и посмотрел на свою механическую руку. – Рассказать тебе, как я приобрел это украшение, на которое твой папа согласился добровольно?

Неужели отцу оттяпают живую руку и пришьют эту стальную конструкцию, с ужасом подумала Катя. И он согласился на это сам?! Нет, кажется речь шла о какой-то третьей руке, как поняла она из разговоров. Да и не пошел бы отец на такое, она была уверена. Какой смысл себя калечить, если все конечности и органы и так нормально работают? Это если руку пришлось ампутировать, как это случилось с ее отцом в прошлой жизни, тогда да, папа был бы рад и такой конечности. Но почему дед об этом переживает, а вот ее новый отец – нет? Наоборот, брызгая слюной, расписывает все прелести такой аугментации? Не понимаю. Вслух же Катя сказала.

– Рафкафи.