Прекрасная Дева Орков

Нарендил опомнился. Опять он связался с отродьем тьмы, которое только сегодня вместо благодарности ударило и оскорбило его. Что делать с ней? Бросить ее здесь одну нельзя, она ранена и кругом шныряют рассвирепевшие орки. Но как появиться в лагере с таким подарком? Тингрил ее прогонит…

– Где ты прячешься? – спросил он.

– Там, – Хаштах показала на северо-восток, – в моей пещере.

– Ну что ж, садись на спину, будешь показывать дорогу.

Пришлось подниматься по восточному склону. Тропинка скоро вошла в расщелину и там затерялась в стланике и трещинах – видно, сюда не забредал никто из деревни. Да и то сказать, нелегко было идти. Нарендил надеялся, что Магорх не настолько злобен и глуп, чтобы атаковать лагерь, но все же тревога не покидала его. Он проклинал свое безрассудство и не переставая вслушивался в вечернюю тишину.

Расшелину пересек черный провал шириной едва в локоть. Хаштах отказалась от помощи и спрыгнула первой – держась за край, повисла на руках и мгновение спустя позвала из-под земли:

– Хей, эльф!

Нарендил последовал ее примеру. Он коснулся ногами каменного пола прежде, чем отпустил руки, а чтобы пройти под свод пещеры, ему пришлось наклонить голову. Это был темный и сырой каменный мешок со скользкими от плесени стенами. У ближней стены было устроено что-то вроде ложа из веток и шкур, наполовину сгнивших. Звездного света, что проникал через отверстие в своде, едва хватало на первые пять шагов – остальное пропадало в кромешной тьме, заявляя о себе лишь редкими звуками капели. Однако, судя по отголоскам эха, пещера была невелика.

Хаштах сидела на своем ложе, вытянув перевязанную ногу, и пристально наблюдала за Нарендилом. На лице ее равно нельзя было прочесть ни страха, ни благодарности. От холода и сырости ее колотил озноб, но и несчастной, жалкой она не выглядела – она терпеливо выжидала, как опытный воин в ночном дозоре. Такая сила духа, по мнению Нарендила, не подобала женщине. Это было хуже, чем если бы она плакала и задавала бессмысленные вопросы. Плащ она сбросила, спускаясь в провал, и сейчас не вспомнила о нем. Когда Нарендил укутал ее, она воззрилась на него без улыбки, без приязни, чуть ли не с раздражением: мол, по какому праву ты посмел беспокоить леди?

– Хоть бы поблагодарила, – вслух сказал он. В глазах орки промелькнул испуг, она сжала губы и насупилась. Нарендил догадался, что о благодарности Хаштах знает не больше, чем о жалости.

– Почему ты не погнался за мной днем? – спросила она все с той же тоскливой тревогой.

– Опять ты за свое, – вздохнул эльф. – Не собираюсь я тебя ловить, и… Ты свободна.

Тревога обозначилась явственней в частом дыхании орки. Глаза ее светились в темноте, не так, как у эльфа, а по-звериному: мерцающий свет испускали только зрачки.

– А тогда зачем ты отбил меня у Магорха?

– Но не мог же я допустить, чтобы он тебя мучил. Магорх ваш поистине… падаль, как вы говорите. Достаточно раз увидеть его…

– Это ты верно сказал, – произнесла Хаштах с тем протяжным равнодушием, которое, как известно, обозначает у орков самую черную ненависть. – Он падаль. Убила бы его – и есть бы не стала.

– Так это правда, – помолчав, спросил Нарендил, – что вы едите…

– Кто ест, а кто и не ест, – мрачно заметила Хаштах, – мне никогда не доставалось. Это просто так говорят – значит, тухлая падаль.

Нарендил молча воспринял новый урок орочьего красноречия, ему не хотелось спрашивать, что было бы, если бы ей доставалось. А Хаштах продолжала:

– В бою-то он не из первых, а вот в обозе, с пленниками и женщинами – забавы он любит. Особенно головней жечься. А однажды он прирезал чужого пленника, и его привязали к столбу. Жалко, я тогда еще не могла убить камнем, – она мечтательно вздохнула.

– Ты-то как туда попала?

Хаштах недоуменно повела плечом.

– Пришла с отрядом. Как еще?

– Нет, я хотел спросить, как ты в отряд попала, в боевой поход? Тебя взяли в плен?

– Меня много раз брали в плен. Да устеречь не могли, – она усмехнулась.

– Где ты родилась?

– За восточными хребтами. Так говорила Агшах, ее потом убили. Я сосала ее грудь. Мы были в обозе у орков Мордора. Агшах говорила, они перебили наших. Потом они пришли на равнины, и там их перебили уруки – не мордорские, другие, еще огромнее. Меня держал их сотник, да сгниют его кости, пока уруки не пошли с армией на юг. Тогда я сбежала от сотника в войско орков с Туманной горы. Когда сотник пришел за мной, его проткнули копьем. Потом убили того, кто меня держал, и я пряталась в обозе. Мы были вместе с Чиар. Мы отнимали еду у других и воровали в отряде у воинов. Чиар умела колдовать и меня научила. Потом нас поймали. Чиар забили насмерть, потому что она была старая, а меня нет…