Префект

– Но ты постараешься. Очень постараешься, – с нажимом проговорила Аврора. – Знаю, ты человек хороший, к обману не склонный. Верность, преданность и служба людям – твое второе «я». Мне это открылось еще в ту пору, когда ты расследовал дело Ада-Пять. Ты заглянул в эту пучину безнравственности, увидел, к чему приводит свобода, если не держать ее в узде, и сказал: «Довольно». Ты понял: нужно принимать меры, даже если эти меры крайне непопулярные.

– Верно, верно; просто порой сомнения одолевают.

– Подави их! В зародыше! Разве я не показала тебе плоды нашего бездействия? Разве не позволила увидеть, что станет с миром, если мы замешкаемся?

Аврора и показала, и позволила увидеть. Гаффни понимал: все сводится к выбору будущего, точнее, одного из двух диаметрально противоположных вариантов будущего. Первый вариант – Блистающий Пояс в руках милосердного, великодушного тирана, при котором сотни миллионов граждан будут жить примерно так же, как сейчас, разве что немного ограничится гражданская свобода. Вариант второй – Блистающий Пояс в развалинах, население выкошено, руины великой цивилизации во власти призраков и чудищ, иные из которых некогда были людьми.

– У меня есть данные по долгоносикам, – объявил Гаффни, когда тишина стала невыносимой.

– Хочу немедленно с ними ознакомиться.

– Ввожу их в блок инфоподачи.

У Авроры сомкнулись веки, а рот открылся, словно она получала невероятное удовольствие. Гаффни представил, как данные текут из «Доспехов» по лабиринтам инфосетей Блистающего Пояса, а Аврора, человек она или машина, пьет их на конце длинной цепи роутеров и хабов.

Вот веки размежились, рот закрылся.

– Отлично, Гаффни. Все в полном порядке. Ты просто молодец.

– Теперь у тебя есть все необходимое? Ну, чтобы собрать долгоносиков?

– Точно определю, лишь получив доступ к действующему производству. Как говорится, не попробуешь – не узнаешь. Впрочем, у меня нет повода сомневаться, что долгоносики будут работать как должно.

– Я читал техническую записку, – отозвался Гаффни. – Они просто ужасны.

– Поэтому мы используем их лишь в самом крайнем случае. Но если хотим избежать лишних жертв, такой потенциал нам просто необходим. Другая тактика сродни преступной небрежности.

– Если создадим и применим долгоносиков, погибнут люди.

– Люди погибнут, если не создадим и не применим. Ах, Шеридан, мы зашли так далеко, столько совершили для нашего общего дела. Пожалуйста, не пасуй перед самым последним препятствием.

– Я не намерен пасовать! – возмутился Гаффни.

– Ты ведь доверяешь мне? Целиком и полностью?

– Да.

– Тогда должен понимать: наше дело правое, достойное, единственно гуманное из всех возможных. Когда перемены завершатся, люди будут нам искренне благодарны. Случится это скоро, Шеридан. Последние мелкие преграды устранены, и теперь…

Гаффни усвоил, что в отношениях с Авророй уместна лишь абсолютная честность. Ложь и увертки она видит насквозь, просвечивает собеседника, как гамма-лучи рисовую бумагу.

– Одна важная проблема еще не улажена, – заметил Гаффни.

– Честно говоря, я не понимаю.

– С Часовщиком мы так и не разобрались.

– Мы уничтожили его. Какую проблему он может представлять?

– Те разведданные неверны. Часовщика перепрятали прежде, чем мы уничтожили Раскин-Сарторий.

Гаффни ждал гнева, но Аврора отреагировала спокойно. Спокойствие пугало сильнее, ибо означало, что гнев временно подавили, отложили про запас и используют позже.

– Откуда такая уверенность?

– Криминалисты прочесали руины анклава. Ничего подозрительного они не пропустили бы, даже если бы не поняли, что перед ними.

– По нашим данным, до последнего времени Часовщик был на Раскин-Сартории. Что произошло?

– Полагаю, его решили переправить в другое место.

– Зачем?

– Вероятно, поползли слухи, что кто-то вынюхивает.

– Этот «кто-то», скорее всего… – начала Аврора.

– Ты велела мне узнать местонахождение Часовщика. Я очень старался, но для этого понадобилось копаться в чужих директориях. Замести следы запросов удавалось не всегда. Я предупреждал, я специально оговаривал это в самом начале.

– Раз ты подозревал о перемещении, почему сообщаешь мне лишь сейчас?

– Потому что есть зацепка, которую я до сих пор проверяю. Хотел выяснить, к чему она приведет, чтобы не тратить впустую твое драгоценное время.

Если и задел Аврору сарказм, она не показала виду.

– Какая зацепка? – невозмутимо спросила она.

– Энтони Теобальд не погиб вместе со своим анклавом. Этот проныра наверняка что-то подозревал. Далеко сбежать ему не удалось. Я перехватил его и устроил дознание.

– Вряд ли ему известно, куда переправили Часовщика.

– Но что-то ему было известно.

В глазах у Авроры в глазах снова появился интерес.

– Имена? Внешность?

– Имена и внешность не означают ровным счетом ничего: посещавшие Часовщика наверняка пользовались вымышленными именами. Хотя, похоже, они порой ослабляли бдительность. Один из них в разговоре обронил слово, явно не предназначавшееся для ушей Энтони Теобальда.

– Что за слово?

– «Головня», – ответил Гаффни.

– И только? Одно слово, у которого множество значений?