Преемники: от царей до президентов

В молодости Елизавета была необычайно обаятельной. Китайский посол восхищался ее красотой, французы — умением танцевать менуэт и знанием их родного языка. Иностранцы находили в ней сходство с француженкой. Саксонский агент Лефорт оставил о молодой Елизавете следующую запись:

Всегда легка на подъем… она как будто создана для Франции и любит лишь блеск остроумия.

Однако русские патриоты видели в ней не французское, а исключительно национальное. Не обращая ни малейшего внимания на заграничный менуэт, они восхищались тем, как дочь Петра лихо отплясывает в сарафане "русскую". К тому же Елизавета периодически "ходила в народ", чаще всего к солдатам, где участвовала в крещении новорожденных и щедро, несмотря на свои скудные тогда средства, одаривала их родителей. Каждое из таких появлений в солдатской и гвардейской среде обрастало дополнительными и благожелательными для цесаревны слухами. Заслуженно или незаслуженно, хотела Елизавета того или не хотела, но она в конце концов стала своего рода знаменем русских патриотов, возложивших на ее кокетливые и не очень надежные плечи всю надежду на новый прорыв России вперед.

Одним из главных заговорщиков являлся самый близкий в то время к Елизавете человек — врач Иоганн Германн Лесток. Он происходил из старинной дворянской французской семьи. Еще в 1713 году Лесток в качестве лекаря прибыл в Петербург из Германии, куда перебрались его родители, и какое-то время пользовался расположением Петра I. Затем, однако, за скандальную любовную интригу Лестока сослали в Казань. В столицу он вернулся благодаря Екатерине I, предложившей ему должность личного врача своей дочери. Это был человек предприимчивый, умный и безмерно циничный. Высокая политика его интересовала мало, а вот деньги, что крутились вокруг этой сферы, — до чрезвычайности. Он играл в переворот не ради Елизаветы, а ради себя самого, рассчитывая на роль серого кардинала при императрице.

Не менее важным действующим лицом можно считать и Жак-Иоахима Тротти маркиза де ля Шетарди. Здесь уже доминировали политические интересы, хотя чистоплотностью не отличался и он. Известно, что немалую часть денег, поступавших из Парижа на подкуп русских чиновников, маркиз клал в собственный карман.

Роль Шетарди в перевороте всегда вызывала немало споров. С точки зрения одних исследователей, он наряду с Лестоком весь процесс организовал и осуществил. С точки зрения других, французский посол не причастен непосредственно к самому перевороту, хотя и готовил для него почву. Наконец, по мнению третьих, всю деятельность Шетарди в России в этот период следует рассматривать как личную инициативу дипломата, но не как реализацию планов официального Парижа.

В день переворота Шетарди действительно не ездил в санях с русскими гвардейцами арестовывать представителей прежней власти, он все-таки был послом иностранной державы. Но вот взрыхлял почву для смены правителя посланник очень энергично, а французские деньги сыграли немалую роль в создании необходимого настроя среди гвардейцев. Что же касается дискуссии о том, насколько самостоятельно действовал Шетарди, это вопрос сложный. В дипломатии всегда имеется надводная и подводная часть айсберга. К тому же сама информационная оторванность послов от своих стран в те времена предполагала, что, выполняя согласованную со своим дипломатическим ведомством стратегическую задачу, посланник в конкретных действиях полагается уже на свой опыт, чутье и умение импровизировать. Ситуация в России менялась в этот период столь быстро, что на согласование каких-то конкретных шагов у Шетарди просто не было времени.

Хорошо известно, что Франция, зная об очевидных симпатиях Елизаветы ко всему французскому, делала ставку именно на нее, надеясь повернуть Россию после ее воцарения в сторону Парижа и подорвать уже традиционный русско-австрийский союз. Есть достоверная информация о том, что Шетарди многократно беседовал с Елизаветой на эту тему и склонял ее к перевороту. Известно, что, когда Шетарди получил от своего правительства две тысячи червонцев, значительная часть этих денег была направлена в гвардейские казармы для раздачи там подарков от имени цесаревны. За счет этих "пожертвований" и удалось сформировать первый ударный отряд гвардейцев, готовых, по их словам, идти "за матушку Елизавету Петровну хоть в огонь, хоть в воду".

Известно также, что Шетарди в канун переворота активно контактировал и со шведским посланником в России Нолькеном. Именно в ходе этих бесед и возникла идея о том, что шведские войска, воспользовавшись неразберихой в Петербурге, могут начать боевые действия против русских. Истинной целью операции был, естественно, пересмотр результатов Ништадтского мира, но войну можно было начать и под более "благородным" предлогом, то есть для поддержки притязаний Елизаветы на русский престол.