Предвыборная страсть

Черная «волга» лихо, с визгом затормозила у бордюра, разбрызгивая огромную лужу. Высокая девушка в длинном кожаном плаще, стоявшая у края тротуара, испуганно отпрыгнула в сторону.

— Идиот!

Передняя дверца машины распахнулась, оттуда выглянул смуглый мужчина с прической «а-ля усовершенствованный Шумейко» и тонкими, щегольскими усиками. Глаза его скрывали огромные темные очки, весьма странные для ненастной декабрьской погоды.

— Пардон, мадам, — галантно взмахнул он рукой. — Пожалуйте в машину, обещаю вычистить ваш плащ и постирать все, что под ним.

— Вот еще, очень нужно садиться в какую-то паршивую «волгу», — девушка капризно надула губы. — Настоящие мужчины теперь на «мерседесах» и «вольвах» гоняют по Прикубанску.

— Настоящие бандиты, — мягко поправил ее водитель. — А мужчины, они как были на черных «волгах», так и остались. Это вечная взаимная привязанность. Ну, садись, Анжела, или ты хочешь, чтобы нас засекли?

Девушка, подобрав полы плаща, юркнула на переднее сиденье. Пока она устраивалась поудобнее, мужчина, приподняв очки, исследовал взглядом улицу.

— Боишься? — усмехнулась девушка.

На вид ей было лет двадцать: вздернутый носик, губки бантиком, огромные глаза, густые колечки темных волос, падающие на плечи.

— С тобой ничего не боюсь, — уверенно сказал мужчина и, наклонившись, поцеловал девушку в губы. — А вот с некоторыми другими, не стану врать, боюсь. Поэтому и смотрю, нет ли поблизости этих самых других. Кажется, нет, и я рад приветствовать на борту моего лимузина знаменитую Анжелику Петренко, звезду стриптиза казино «Кавказ» и звезду моей души! — торжественно произнес он и еще раз поцеловал девушку.

— Будет врать-то, Боря, — заскромничала Анжела. — Никакая я не звезда никакого стриптиза. Я обычная солистка танцевальной группы казино.

— Это для непосвященных. Но я-то знаю, что после полуночи ты показываешь лучшим пьяным людям города Прикубанска кое-что, предназначенное для сугубо индивидуального обозрения. И очень переживаю по этому поводу. Можно сказать, ревную.

— А вот это ты зря, Боря, — снова капризно надула губки девушка. — Я же не ревную из-за того, что ты каждую ночь спишь голый рядом со своей голой женой.

— Во-первых, я сплю в пижаме. А во-вторых… лапуля, прошу тебя, не вспоминай о моей жене. Иногда мне кажется, что я вот-вот свихнусь от ее бурной деятельности. Выборы, встречи, собрания, штаб, спонсоры, деньги, речи, проекты! А еще городской транспорт, канализация, пенсионеры, пионеры…

— Ну, пионеров-то уже нет.

— Неважно, как это называется, пусть будет проблема молодежи. В последние дни это просто невыносимо, честное слово. Это не женщина, не жена, а гремучая смесь из проблем и нервов… в одном флаконе!

— Скоро все кончится, — нервно передернулась Анжела.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Борис.

— Ну как же… Выберут твою женушку депутатом, укатите вы в Москву, и там будет все спокойно, прилично. Никакой Анжелы рядом…

— А если не выберут? Еще две недели до выборов, всякое может случиться.

— Да уж… Все только и твердят, что Агеева — бесспорный лидер. А маленькую Анжелку — на помойку памяти… — всхлипнула девушка.

— На помойку памяти ты никогда не попадешь, в музей — да. Но это случится не скоро; а может, и вообще никогда. Квартира-то моя здесь останется, и я буду приезжать домой. Тогда не нужно будет торопиться к жене… засвидетельствовать свое почтение, и опасаться некого. Мы с тобой такие ночные оргии станем устраивать, о каких ты, деточка, и понятия не имеешь! — Он победоносно посмотрел на девушку. Увидел, что это сообщение не обрадовало ее, добавил: — Ну, и ты, конечно, будешь приезжать в столицу, навещать меня. Что-нибудь придумаем.

— Все вы так говорите… — протянула Анжела.

Борис Агеев сбавил ход, внимательно посмотрел на девушку.

— Лапуля, ты знаешь, что я тебя люблю. Но если и у тебя сегодня проблемы, лучше нам отложить встречу на потом. Я тебе только что объяснил, в каком кошмарном мире живу, как хочется немного отвлечься, забыть обо всем. С тобой, с моей дивной, жизнерадостной, ласковой кошечкой. Я тебе всегда помогал и буду помогать, но сейчас… Пожалей меня хоть ты!

— Боренька, милый, — Анжела обняла его, прижалась губами к гладко выбритой, голубоватой щеке. — Не надо откладывать, мы уже целых три дня не встречались, я соскучилась без тебя. Я хочу тебя… — смущенно опустила глаза.

— Как это приятно слышать, — довольно засиял Агеев. — И что бы я делал без тебя, лапуля? — Левой рукой придерживая баранку, правой осторожно раздвинул в стороны полы ее кожаного плаща. Глядеть бы не наглядеться на длинные смуглые ноги, едва прикрытые короткой эластичной юбкой; потом задрал и юбку.

— Соскучился? — прошептала Анжела, раздвигая ноги.

— Это чудо, — сладострастно облизнулся Агеев. — Нет, я не могу, — он торопливо запахнул полы плаща и устремил свой взгляд на дорогу. — Когда я вижу пухленький треугольничек трусиков, едва прикрывающий самую великую загадку человечества, я становлюсь сам не свой. О, это восхитительно! Божественно!

— Хочешь прямо сейчас, милый?