Предвыборная страсть

— Илья Олегович? Перестань трепаться! Он и драться-то не умеет, да и здоровье не то. Думал бы, что несешь!

— Разумеется, не сам он. Просто нанял каких-то бандитов, заплатил им, они и напали на меня. Если б хоть предполагал такое, не столько ударов бы пропустил.

— Ты просто злишься на Илью… Олеговича, вот и выдумываешь всякие глупости! — возмутилась Марина.

— Я выдумываю? — Андрей усмехнулся. Эта вуалехвостка — не вертихвостка. Хранит верность своему боссу. — Если на тебя набрасываются в подъезде здоровенные мужички, не грабят, а просто лупят с ходу, приговаривая: будешь знать, как оскорблять уважаемых людей, козел, — это, по-твоему, выдумка? Может, и синяки я сам себе нарисовал? У тебя ластик есть? Будем стирать.

На кожаном диване воцарилось молчание. Похоже, рассказ Андрея заинтриговал посетителей.

— Напасть могут на кого угодно, — неуверенно сказала Марина. — И необязательно, что это месть.

— Спасибо за разъяснения. Ты просто передай своему толстому боссу, что я его встречу и прибью! — рубанул Андрей, разозленный непоколебимой уверенностью Марины в непогрешимости Стригунова. — Запомнишь? Не буду нанимать бандитов, а сам, своими кулаками, набью морду. Хоть он и пенсионер по возрасту, но оскорблять людей не имеет права.

— Прямо убийца какой-то! — поджала губы Марина.

В это время из кабинета выкатился шарообразный мужчина, оставив дверь приоткрытой для следующего посетителя. Для Андрея.

Она испуганно охнула, вскочила из-за стола, подбежала к нему, обняла, нежно погладила теплой ладонью по щеке.

— Что с тобой?

Андрей провел ладонью по ее пышным рыжим волосам, наклонился, ласково коснулся губами ее побелевших губ, пожал плечами.

— Бандитская пуля. Стригуновская. Только не говори мне, что уважаемый Илья Олегович не способен на такое.

Она вернулась в свое кресло, взяла телефонную трубку.

— Позвонить в милицию?

— Не надо, Лера. И вообще, я лучше пойду, не нравится мне в этом кабинете. А то еще ненароком опять доставлю тебе неприятности. Я больше переживал за тебя. Извини, что так получилось.

— Да уж, натворил ты дел, Андрюша. Плохо, что сам пострадал. И знаешь что? Вряд ли это дело рук Стригунова. Знаешь, почему? Кто-то не хочет, чтобы он стал мэром после меня, вот и подставили его.

— Нам больше говорить не о чем, Лера? Скажи, где я тебя могу увидеть сегодня, и я пойду.

— Погоди, Андрей. Мы ведь главный вопрос так и не решили. — Она быстро набрала номер телефона. — Павел Иванович? Агеева. У меня появились новые данные относительно пропажи видеокассеты. Слушайте и не перебивайте! Ваша версия о виновности журналиста Андрея Истомина — ошибочна. Да-да, ошибочна! Будьте добры, восстановите его в прежней должности с завтрашнего дня. Вынужденный прогул оплатите. О том, кто виновен, вы непременно узнаете. Да. Обещаю. Всего доброго. — Положила трубку и улыбнулась Андрею. — Твой вынужденный отдых закончился.

— Я люблю тебя, Лера. А можно и мне разговаривать с Осетровым таким же тоном?

— Не вздумай! В таком случае он просто обязан будет тебя уволить.

— Тогда я с тобой буду так разговаривать… Нет, не могу. Скажи, где мы можем сегодня встретиться, Лера? Чтобы никаких секретарш, никаких посетителей за дверью.

— Не знаю…

— Я провожу тебя домой. Можно?

— Наверное… Я могла бы отложить некоторые дела на завтра… Наверное, часов в семь, нет, в восемь освобожусь, и мы можем пешком дойти до моего дома.

— В восемь? Лера, я с ума сойду!

— А я?..

— Хорошо, буду ждать тебя в восемь у входа, больше чем на полчаса не опаздывай, холодно на улице.

Так хотелось обнять ее, поцеловать, спрятать лицо в этих прекрасных рыжих волосах!.. И так трудно было повернуться и уйти. До восьми еще столько времени, черт возьми!

И она думала о том же.

31

Тихо жужжал кондиционер в окне, заполняя кабинет теплым воздухом с запахами моря и сосен. Хорошая штуковина! Много появилось красивых вещей. Было бы здоровье, можно пожить в свое удовольствие. Красиво пожить… А здоровья-то и нет.

Илья Олегович выдвинул верхний ящик стола, взял упаковку реланиума, выдавил таблетку, положил под язык, откинулся на спинку кресла.

Невроз, черт бы его побрал! А у кого из крупных руководителей его нет? Посмотришь по телевизору на московских демократов и видишь: руки трясутся, вид грозный, а глаза пустые, двух предложений внятно сказать не могут. И понимаешь: друзья по несчастью, на транквилизаторах живут. По-другому и нельзя. Не может выдержать нормальная человеческая психика таких напряжений каждый день.

А тут еще этот журналист, щенок, сволочь такая! Он свое получит, в порошок будет стерт! Какой наглец, а! В кабинете мэра чувствует себя прямо как дома! Что это значит? Кто-то за ним стоит? Кто?

Директору завода не так-то просто все выяснить. Раньше, бывало, только подумает о чем-то или о ком-то, сразу людишки вокруг суетиться начинают, шептать на ухо, записки докладные сочинять — оно и ясно становится. А теперь…