Предвыборная страсть

— Как это? Не понимаешь? Кто-то передал кассету Вашурину, и он теперь собирается использовать ее против меня. Боря, перестань издеваться, ты можешь хоть одну умную мысль высказать? — раздраженно воскликнула Агеева.

— Могу. Если ты уверена, что поступила правильно, сжигая книги, почему исчезновение кассеты тебя так волнует? Ну, спер ее кто-то. И что?

— Ты остолоп, Боря! Тупой обыватель, вот ты кто! Не видишь, какое время, какие страсти вокруг выборов развернулись? И вдруг исчезает кассета! Я знаю, она у Вашурина, но зачем? Что он задумал? Кто ее передал ему?! Ты не можешь пошевелить своими мозгами, или там коньяк плещется в извилинах?

Чем больше она злилась, тем спокойнее становилось на душе у Агеева.

— Коньяк немножко плещется, — усмехнулся он. — Это приятнее, чем думать о том, кто и зачем передал Вашурину кассету. Я не знаю, дорогая. У тебя же есть Чупров, начальник милиции, или полиции, или жандармерии, до сих пор не запомню, как это теперь называется. У тебя есть Гена Бугаев, начальник «мушкетеров», Юра Лобанкин, председатель горсовета, который считает за величайшую честь исполнять твои указания, собственный прокурор, судьи… Поручи им, дай задание, приказ — найти и обезвредить, кто не с нами, тот против нас!

— С тобой совершенно невозможно стало разговаривать, Боря, — поджав губы, холодно сказала Агеева.

— Да? А, вот еще кто, совсем забыл — бандиты у тебя есть. Ты их приглашаешь к себе, советуешься… Они тоже могут принять участие в розыске и поимке злоумышленников. Как все сразу навалятся, вступят в бой роковой с врагами, так судьбы безвестные и будут их ждать. А остановка, сама знаешь, — в коммуне.

— Да заткнись ты, наконец! — Агеева вскочила с дивана. Господи, надо же, какой дурак!

Агеев внимательно посмотрел на жену, одобрительно кивнул:

— Ты здорово смотришься во гневе, милая. Представляю, о чем думают твои подчиненные мужики, когда ты устраиваешь им нагоняй. Хочешь знать? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Они думают: если б сейчас с этой разъяренной тигрицы свалилась юбка, я бы кончил…

— Это все, что ты мне хочешь сказать?

— Нет, не все. Лера, сними, пожалуйста, юбку.

Эта просьба застала ее врасплох. Агеева посмотрела на мужа с таким изумлением, будто он предложил ей сжечь перед мэрией книги новых, демократических руководителей страны.

— Ты в своем уме, Боря?

— Пожалуйста, Лера, сними юбку, пиджак, блузку и лифчик тоже, — с увлечением сказал Борис. — И в таком виде, в одних трусах, кричи на меня: дурак, обыватель, с тобой невозможно разговаривать, тупица — ну, все, что хочешь. Это будет что-то невероятное, фантастическое!

— Идиот!

— Конечно. Снимешь?

— Поищи другую дуру!

— Разумеется, поищу. Но это будет потом, а сейчас… Лера, у тебя есть возможность удивить мужа, воспользуйся же ею! — Борис рассмеялся.

— Ах, поищешь?! — гневно крикнула Агеева. — Может, уже нашел кого-то с такими причудами?!

— Ты думаешь, это причуды? Надо же, а мне казалось, так поступают любящие женщины. Они всегда что-то выдумывают, удивляют своих мужчин. Ты выдумываешь другое, — он с сожалением покачал головой, — сжигаешь книги перед мэрией, и удивляешь по-другому: требуешь выяснить, кто спер кассету с записью этого эпохального события. Оригинально.

— А ты не можешь даже выслушать жену! Помочь ей в трудную минуту! Только и мечтаешь об извращениях! Ну, вот и оставайся здесь, и думай! Всю ночь! А в спальню не заходи. Я не желаю тебя видеть, все!

Она так разнервничалась, что, хватая сумочку с дивана, промахнулась, потеряла равновесие, уперлась обеими ладонями в спинку. Эта неловкая поза вызвала ироничную усмешку на губах Бориса. Агеева выпрямилась, откинула со лба рыжую челку, еще раз крикнула, сверкнув зелеными глазами:

— Не желаю, понятно тебе?!

— А когда возжелаешь, скажешь? — поинтересовался Борис.

Но ответа не дождался. Хлопнула дверь, и он остался один в своем кабинете. Включил компьютер и стал играть.

С некоторых пор компьютерные игры стали главной радостью в его семейной жизни.

11

— Землетрясение, что ли? — пробормотал Истомин, пытаясь открыть дверь подъезда.

Не так-то просто было это сделать! Ручка двери прыгала то вверх, то вниз, а то вдруг уезжала в сторону. Да и сама дверь не стояла на месте. Наконец Андрею удалось ухватиться за ручку и распахнуть дверь. Оставалось подняться на четвертый этаж и позвонить в дверь. Мать, наверное, не спит, откроет. Если уж эта ручка скачет как шальная, то замочная скважина в двери квартиры может вообще исчезнуть.

Андрей прислонился к дверному косяку, обернулся — такси, в которое втиснул его Костя, уже исчезло за углом дома. Наверное, Костя предварительно заплатил водителю, потому об оплате и речи не было.

И ни о чем речи не было, Андрей вообще не помнил, как доехал до своего дома. Ну и ладно, главное — доехал.

Темные контуры тополей острыми пиками нацелились вверх. Сырой ветер безжалостно трепал их голые ветви. За тополями светились окна соседнего пятиэтажного дома. Больше ничего не видно.

— А ночка темная была… — со вздохом сказал Андрей.