Предвыборная страсть

В дверь позвонили. Чупров посмотрел на часы — ровно десять. Водитель его служебной машины, как всегда, точен. Сегодня мог бы и опоздать, начальник даже не упрекнул бы за это, не хотелось ехать на службу.

Вовремя приехал… Откуда водителю знать, когда начальник рвется в свое кресло, а когда смотреть на него не может?

Лишь устроившись на переднем сиденье, Чупров понял, куда он сейчас отправится. К Вашурину. Все нити ведут к этому прохвосту, хорошо бы понять, что он сейчас чувствует, на что надеется. Может, дрогнет, когда узнает, что Истомин арестован? Засуетится, почувствовав, что хвост прищемили?

И с Катей можно будет увидеться хотя бы мельком, а если выпадет случай, попросить, чтобы позвонила.

Вашурин не сразу открыл, долго разглядывал Чупрова в дверной «глазок», потом хриплым голосом спросил:

— Чего тебе надо, Дима? Я еще сплю, можно сказать.

— Тебя и надо, — усмехнулся Чупров, поняв, что Вашурин нервничает. Хотелось добавить, что именно надо, но сдержал себя. Еще скажет.

За дверью послышался какой-то шорох, Чупров грохнул в нее носком ботинка, пусть знает, что пришел не для задушевного разговора!

— Ты что, черным подполковником себя возомнил? — зло спросил Вашурин, осторожно приоткрывая дверь. — Может, и ордер на обыск покажешь или санкцию прокурора? А то ведь могу и не пустить тебя в квартиру, имею, так сказать, полное право.

— Имеешь, имеешь, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал Чупров. — Только не советую тебе выпендриваться, Володя. Как себя чувствуешь, уже депутат, да? Опять в Москве, в Думе?

Чупров говорил наугад, но чувствовал, что попадает в самое уязвимое место хозяина. Вашурин поправил узел пояса длинного махрового халата, метнул в подполковника хмурый взгляд.

— Лера прислала? Совсем задушить меня хочет? Видать, не очень-то уверена в себе, мэрша наша, — процедил он сквозь зубы.

— Лера тут ни при чем. Сам знаешь, что в городе творится.

— Знаю, радио слушаю, телевизор смотрю.

— И тебя, кандидата в депутаты от Прикубанска, совершенно не беспокоит это?

— Разумеется, беспокоит. Но, если ты помнишь, именно об этом я говорил на встрече с общественностью города. Предупреждал, что местная администрация связана круговой порукой с криминальными структурами, и милиция здесь никудышная. — Вашурин с вызовом посмотрел на Чупрова.

— Когда с трибуны упал от собственной смелости?

В комнате справа от Чупрова за закрытой дверью послышался громкий шорох. Лицо Вашурина побледнело.

— Кого ты там прячешь? — спросил Чупров.

— А кого можно прятать в спальне? — пробормотал Вашурин.

— Катю, что ли? Боишься, ненароком выдаст твои секреты?

Вашурин усмехнулся, посмотрел на подполковника смелее.

— Утром она не выходит к гостям, тем более незваным. Надеюсь, такое объяснение тебя устроит?

— Устроит, устроит, — мрачно сказал Чупров. — Ну тогда проводи меня в кабинет, поговорить надо.

— Кто с разговором к нам придет, от разговора и погибнет, — совсем осмелел Вашурин. — Проходи, Дима.

Чупров по-хозяйски уселся в кресло, закинул ногу на ногу, сказал как бы между прочим:

— Истомина знаешь?

— Кто это?

— Журналист с телевидения.

— A-а, вон в чем дело. Может, и видел по телевизору, не помню.

— А он тебя знает, — многозначительно сказал Чупров, пристально глядя на Вашурина.

— Наверное, Паша проболтался, — махнул рукой Вашурин. — Ну и дурак. Его кассета все равно не понадобилась.

— Какая кассета? — нахмурился Чупров.

— Ну та, где Лера сжигает книги. Должен помнить это мистическое действо, присутствовал на нем. Честно тебе признаюсь, Дима, выпросил я кассету у Осетрова, думал, как-нибудь использовать, прищучить Леру, показать народу, какая она фанатичка, на что способна.

— Можно мне взять ее, посмотреть?

— Бери, — великодушно разрешил Вашурин. Он вытащил из ящика стола видеокассету, протянул Чупрову. — Потом отдашь Осетрову, скажешь спасибо от моего имени. Лера теперь и так сошла с дистанции, без кассеты. Упрямая, стерва, но обстоятельства не на ее стороне. Пусть обижается теперь на себя.

Чупров торопливо сунул кассету в «дипломат» и на время забыл даже об Истомине.

— Почему ты так считаешь?

— Тебе, Дима, как давнему знакомому, скажу, — заговорщицки подмигнул Вашурин. — Стригунова-то убил Боря Агеев, На пистолете его отпечатки, верно? Ты напрасно скрываешь эти факты от общественности. Думаешь, если Лера приказала замалчивать преступление мужа, никто об этом не знает?

— Да нет, почему же… Кто-то, выходит, знает. Например, ты, Володя. Да только просчитался, дорогой! — Чупров засмеялся в лицо Вашурину. — Вот ты и выдал себя! Ну надо же! Я и не рассчитывал так быстро расколоть тебя!

— Что значит — расколоть? — нахмурился Вашурин. — Борис Агеев убил Стригунова, мне это точно известно. И ее политической карьере — крышка. Хоть он и застрелился после этого, жена убийцы, вдохновитель его злодеяния, обречена. Ты не меня раскалывай, Дима, о себе подумай. Я пока молчу, но после похорон об этом заговорит весь город, не сомневайся!

— Провалился твой замечательный план! — смеялся Чупров. — С треском провалился!

— Не может быть, — в голосе Вашурина почувствовалась неуверенность.