Председатель КГБ Юрий Андропов

Знакомство с этими материалами показывает, сколь перегружены были повестки дня заседаний Политбюро. Это было неизбежным следствием сверхцентрализации, изначально присущей советским способам руководства народным хозяйством и всеми иными сферами государственной и народной жизни. Повелось такое изначально. Например, я самолично читал в архиве документ, как в канун нового, 1921 года Совет труда и обороны под председательством самого В.И. Ленина рассматривал вопрос о "доставке двухсот мешков верблюжьей шерсти из Астрахани в Москву".

Вот некоторые лишь примеры из "Особой папки" времен Андропова:

— Об ограничении допуска представителей армии Румынии к новым образцам вооружений.

— О доставке специмущества в Никарагуа.

— О контрразведывательном обеспечении МВД СССР, его органов и внутренних войск (фактически Андропов ввел контроль со стороны КГБ за ведомством Щелокова).

— О лицах, представляющих особую опасность для государства в условиях военного времени.

— О бюджете КПСС на 1983 год.

— О реализации золота…

Порой в протоколе стояла лишь лаконичная запись: "Вопрос КГБ", "Вопрос Министерства обороны", "Вопрос международного отдела ЦК". Решения сразу же попадали в категорию "Особой папки". Это вопросы деятельности советской разведки и контрразведки, разработки и испытания нового оружия, финансирования компартий зарубежных стран, материального обеспечения членов Политбюро. С появлением Андропова в ранге Генерального секретаря на Политбюро стали еще чаще, чем раньше, рассматриваться вопросы спецслужб. "Кагэбизация" общества при Андропове не могла ослабеть. Она возросла. Едва заняв кабинет вождя, Андропов уже 10 декабря 1982 года соглашается с обсуждением на "самом верху" вопроса "О привлечении советских граждан еврейской национальности к активному участию в контрсионистской пропаганде". В пояснительной записке говорилось, что "известные люди еврейской национальности воздерживаются, за редким исключением, от публичной оценки сионизма". Естественно, решили создать соответствующую "группу" под эгидой того же КГБ (и создали).

Поговорил Ю.В. Андропов с В. Ярузельским 13 апреля 1983 года по телефону. Соответственно Политбюро в своем постановлении отмечает: "Одобрить беседу Генерального секретаря т. Андропова с Первым секретарем ЦК ПОРП В. Ярузельским." Вроде бы беседа — это явление, по крайней мере, двустороннее, но Политбюро привычно "одобряет" разговор двух лидеров. Приглашения Генсеком своих коллег из социалистических стран отдохнуть в СССР также подлежали непременному утверждению Политбюро. Андропов продолжил давнюю кремлевскую традицию и в 1983 году пригласил в СССР руководителей "братских партий" Э. Хонеккера, Ле Зуана, Ф. Кастро, К. Фомвихана, Ю. Цеденбала, В. Ярузельского, Н. Чаушеску, Г. Гусака и, конечно, своего старого доброго знакомого Яноша Кадара.

Перечень бесконечно разнообразных (в том числе и бесконечно малых) вопросов можно длить сколь угодно долго. Остановимся только на одном случае из вышеперечисленных. Странная вроде бы мера — привлекать евреев к "контрсионистской пропаганде", но смысл тут имелся и исходил он непосредственно от Андропова. После ввода наших войск в Афганистан в декабре 1979 года резко обострились отношения СССР с западными странами. В связи с этим выезд советских евреев с израильскими паспортами в любые, по существу, страны мира стал ограничен. Это вызвало некоторое брожение среди еврейской общины в Советском Союзе. КГБ попытался тут перехватить инициативу и создал нечто вроде "еврейской зубатовщины" — "Антисионистский комитет" из ряда сугубо проверенных лиц еврейской национальности: академика Минца, генерала Драгунского, актрисы Быстрицкой и иных. Мероприятие оказалось, естественно, мертворожденным, хотя начальство там было приравнено к самому высокому рангу и снабжено автомашинами, "авоськой" и "кремлевкой".

Вообще тема "КГБ и выезд евреев" исключительно интересная, но личное участие Андропова в этом очень остром деле пока документально не отражено. Есть лишь одно косвенное свидетельство, зато от его ближайшего соратника, который именно этим пикантным вопросом и занимался. Обратимся вновь к воспоминаниям генерала Бобкова.

"Особенно поразил такой случай. Будучи в Киеве в 1974 году, я встретился с первым секретарем ЦК компартии Украины В.В. Щербицким, которого очень уважал. Он отличался здравым подходом к решению вопросов, глубоким знанием рассматриваемых проблем и личной порядочностью. Наша первая встреча навсегда запечатлелась в памяти — подтвердились все мои первые впечатления об этом человеке. В числе прочих мы обсуждали вопрос о выезде евреев. Владимир Васильевич спросил меня:

— Почему вы препятствуете выезду?

Я с удивлением ответил, что у меня об этом совсем иное представление: именно здесь, на Украине, главным образом и чинятся препятствия.