Председатель 5

Участковый узнал через медсестёр о довольно плачевном состоянии Ивана, но, несмотря ни на что, целая бригада продолжала героически бороться за его жизнь. Он хотел поговорить с врачом, хирургом или хотя бы кем-то, кто может ответить на интересующие его вопросы, однако в этой просьбе ему отказали. Шанс на разговор появился только через четыре часа, во время смены бригад, когда Попову посчастливилось встретиться с уже знакомым хирургом.

— Фёдор Михайлович? Вы мне операцию делали полтора года назад, — он показал своё удостоверение.

— О, Максим Юрьевич! У вас очень запоминающиеся лицо, — уставшим голосом оторвался тот, — надеюсь на здоровье не жалуетесь.

— Нет, нет. Всё хорошо. Я здесь по работе, занимаюсь расследованием поджога и у меня к вам пара вопросов насчёт пациента. У вас найдётся минутка?

— Не здесь, — буркнул себе под нос хирург, — подождите меня на крыльце.

Участковый кивнул и отправился на улицу. Спустя примерно пятнадцать минут, Фёдор Михайлович наконец-то вышел из больницы.

— Твою ж… — с сигаретой в зубах выругался он, ища что-то в карманах.

— У меня в машине спички, — словно прочитал мысли участковый.

— Да, как раз кстати будет.

Они сели в автомобиль и разговорились. Максим Юрьевич поделился своими планами, касательно взятия у пациента показаний и возможной наводке на реальных виновников бедствия.

— Так вы поговорить с ним надеялись? Это вряд ли удастся, — прямо заявил мужчина.

— Хотите сказать, что он не жилец? — Попов приподнял бровь, ведь обычно хирург во что бы то ни стало старался сохранять оптимизм. Видимо ситуация и правда плачевная.

— Тут только чудо поможет, — мрачно заявил он, — мы вчера консилиум в составе четырёх хирургов и начальника медицинской части больницы провели, сошлись во мнении, что нужно срочно провести ампутацию обеих верхних конечностей, иначе никак, с интоксикацией бороться нужно было.

— Настолько сильный ожог? — поморщился участковый.

— Ты даже не представляешь! Ладно другие части тела, там всё не так запущенно, относительно верхних конечностей, конечно же. Кое-где пришлось кожу с его правого бедра пересадить, но вот руки уже не спасти. Они пострадали больше всего.

— Думаешь не выкарабкается?

— Не буду мучать тебя подробностями, но скажу так — уже неделя прошла, а его состояние не улучшается. В сознание если и приходит, то бредит постоянно и на своём что-то бормочет.

— На своём? — переспросил Попов.

— Да, медсестра предположила, что армянский это язык, но я как его увидел, так сразу понял — грузин.

— Подожди, мы точно об одном и том же пациенте? Меня Захаров интересует, — уточнил участковый.

— Да я о нём и говорю! У нас вся бригада глазам не верит. Это по документам он Захаров Иван Евгеньевич, а я как увидел, так сразу понял, что грузин перед мной. Вот прям самый настоящий! Уж сколько я их видел за свои годы!

Участковый поменялся в лице. Неужели грузин с поддельными документами? Да кто же он такой…

— Что насчёт родственников? Хоть кто-то объявлялся? — в ответ хирург лишь покачал головой, — А приметы? Есть в нём что-то особенное? Татуировки может или ещё чего?

— Нет, не заметил ничего подобного. Может и было что-то на руках, но знаешь, на них и места живого не осталось. А так, обычный грузин, тридцать шесть лет… — мужчина опустил глаза и задумался, — из примет только пятно родимое на шее, большое такое, необычное.

— Пятно? А можете нарисовать? — он тут же протянул хирургу тетрадь и ручку, в надежде, что эта примета сможет пролить свет на личность человека. По крайней мере опросить местных жителей стоит.

— Вот, — Фёдор Михайлович протянул рисунок, — примерно такое, от шеи и вниз идёт.

Максим Юрьевич взглянул на рисунок и замер. Он прекрасно знал грузина с похожим пятном на шее.

Матиашвили?

Но, к сожалению, у Попова не получилось в этот раз довести дело до конца и даже просто убедиться ещё раз в похожести родимого пятна, так как весь клан Матиашвили, имевший отношение к управлению автоколонной, неожиданно испарился. Так, что даже милицейское удостоверение не помогло выяснить куда.

* * *

Я не особенно переживал о том, что Лиза может снова захотеть как-то отомстить мне или моим колхозникам. К её несчастью, во всей округе не найдётся ни одного свидетеля готового встать на её защиту. Даже Фролов уехал очень далеко.

Если же она решит снова написать какие-то доносы, то мне трудно представить, чем ещё она бы могла навредить.

В том письме, что мы забрали у неё на рынке, она просила обратить внимание на то, как активно у нас в колхозе строятся новые здания. Но любая проверка не нашла бы к чему придраться. У нас с Кольцовым все договорённости официальные и по планам. Да и вообще у нас везде всё чисто, стоит отметить.

Конечно, это не помешало Стародубцеву и сотоварищам нас ограбить. Но, с тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы возмущение успело схлынуть, а я успел лучше проанализировать ситуацию и придумать что с этим делать.