Предрассветный час

Когда я открыла глаза, передо мной кто-то стоял. Кто-то в плаще, красном, как Антарес. Кто-то не имеющий лица. Как и все остальные. Как это я раньше не замечала, что лица людей не отличаются друг от друга? Мне казалось нереальной далекой фантазией, что раньше они отличались. У человека впереди в руках был пистолет, он молча направил его в меня. Надо было набрать 911, но вместо этого я потянулась за шокером, выронив телефон. Наверное, он провалился туда, в глубь корней, в ту же яму, из которой мальчик достал зеркало. Проклятая вещь, спустя тысячи лет эволюционировавшая в смартфон, была возвращена на место, успела подумать я и затем оказалась на земле. Подо мной образовывалась лужа тёплой алой крови, я не могла пошевелиться и почему-то не чувствовала боли. Антарес сегодня ярче, чем когда бы то ни было. И крови много. Легенды не врут. Резко стало темно и мне захотелось спать.

Но, не успев заснуть, я открыла глаза. Уже наступила весна. На поле вокруг холма распускались белые нарциссы. Причём земля была стеклянной, и Древо Истока росло корнями вверх. На ветках виднелись маленькие зелёные листочки. Я поднялась, ощущая потрясающую воздушную лёгкость во всём теле. У подножия древа Истока стоял седой старик, в одной руке у него была коса, а другой он опирался на железный штырь с колокольчиками и привязанной к ним веревкой. Эта штуковина из средних веков, такую вот веревочку протягивали в гроб, чтобы покойник, в том случае если он вдруг не покойник, мог за неё дёрнуть и служитель кладбища смог услышать звон и спасти бедолагу. Всегда думала, что это бесполезная штука, созданная для успокоения людей с тяжёлой формой клаустрофобии, но… здесь она бесполезной не казалась. А старик пристально смотрел на меня, казалось, видя насквозь, и не шевелился. Я подошла ближе.

– Ты вернула инструмент? – спросил он.

– Да, – без колебаний ответила я.

– Клянёшься ли ты никогда больше не искать его?

– Да.

– Клянёшься ли ты не говорить другим о его местонахождении?

– Да.

– Клянёшься не желать возвращения лица?

– Да.

– Я могу отпустить тебя. На время. Но ты должна честно ответить на два вопроса. Во-первых, почему ты оказалась здесь?

Подумав, я ответила настолько честно, насколько могла:

– Помню, как-то раз мой сосед Шио сказал мне, что люди очень любят в своих глазах выглядеть хорошими. Я оказалась перед вами из-за собственного тщеславия и глупости. Хотела быть той, благодаря кому остановили серийного убийцу.

– Тогда второй вопрос: ради чего ты хочешь вернуться?

Я задумалась. И вправду, чего ради? Есть ли хоть одна действительно веская причина? Наверное, одна имеется.

– Отпусти меня, чтобы я могла помочь умным людям создать новый мир, в котором будут жить люди лучше меня.

Он отступил на шаг и убрал своё страшное оружие за спину, указав пальцем на штырь с колокольчиками. Я подошла к нему и дёрнула за верёвку, пространство заполонило белым густым туманом и колокольным звоном.

* * *

Когда я очнулась, я увидела белый больничный потолок с маленькими лампочками, из меня торчали какие-то трубки, я была привязана и не могла говорить, рядом что-то противно и громко пищало. На этот звук видимо сбежался медперсонал и стал что-то делать со мной. Они вытащили толстую трубку у меня из горла и попросили покашлять. Раздался какой-то собачий лай, и они довольно заулыбались. Мне сказали, что всё будет хорошо. Сказали, что убийца целился мне в сердце и я чудом выжила, потеряв много крови и впав в кому на несколько дней. Потом пришли другие люди, один из которых назывался Шио, моим соседом и ещё двое, назвавшиеся моими друзьями, Тиной и Лео, я спросила, разве на них не должно быть табличек с именами, как на других, что бы я могла их различить, они удивлённо округлили одинаковые лица, но спорить со мной не стали и вообще ничего не ответили. А затем пришел человек в полицейской форме, и попросил описать стрелявшего. Я не поняла его. Человек это был, говорю. Две руки, две ноги, голова. Что ещё ему сказать, в самом деле? Разве это не его работа – искать преступников? Да, ответил он, пообещал, что обязательно найдёт его, похлопав меня по руке. Хорошо, ответила я, просто замечательно, хотя мне было плевать. Я обратилась к фигуре, называвшейся Шио, в силе ли ещё его предложение присоединиться к проекту «Чистый разум»? Фигура утвердительно закивала. Я облегчённо облокотилась на подушку, а в голове всё одна мысль крутилась, о считалочке об этой. Думалось мне, у неё конец неподходящий. Я вот предлагаю такой финал:

Девять,
В час смерти славы людской,
Десять,
Мир да обрящет покой.