Предрассудок

– Ребятишкам сказали, что Колька по контракту уехал за границу работать на год, а на самом деле, – при этих словах женщина прижала к губам палец, – где-то в монастыре послушником грехи замаливает.

– Да ты что, мама? – отпрянула Лиана. – Какие у него грехи?

– Иди к себе, – попросила мать, – после расскажу.

Сообщение матери повергло Лиану в уныние. Выяснилось то, что тщательно скрывалось от отца-гипертоника. Ещё до знакомства с Верой Николай был заядлым картёжником. Несколько раз его родителям приходилось гасить долги непутёвого сына, о чём Вера, конечно, не ведала. После женитьбы Коля, казалось, потерял интерес к азартным играм, но в последний год, едва у Веры закончился декретный отпуск, пристрастился снова.

– Вот и решилась Верка вернуться, дабы от дружков Кольку отвадить. Машину-то, говорит, он продал, чтобы с долгами рассчитаться. Проиграл много. Ну, нормальный ли? Она же, наверное, больше миллиона стоит. Сколько говорила Верке, чтобы к Николаю и деткам поласковее относилась, но как об стенку горох! – возмущалась мать.

Но Лиана встала на сторону сестры:

– При чём тут Вера, мама? Он же взрослый человек. Сколько ему? Сорок?

– Тридцать восемь, кажется.

– Вот. У них дети, ими нужно заниматься, а он сам как ребёнок. Выходит у него игровая зависимость. Сейчас многие от этого страдают, не только карты, но и компьютерные игры. Увлекаются и не могут оторваться. Вера надеется, что пребывание в монастыре Коле поможет. Да, осталось только на Бога уповать. А друзья… Проблема в самом человеке, если сам не изменится, то и здесь найдёт себе товарищей по картам. Страшно-то как…

– Что страшно?

– Встретить вот такого Николая и полюбить, а потом возиться с ним. Хорошо, если ему это послушание поможет, а если нет? Но к чему такая спешка?

– Тут вроде как должность для Верки намечается, опять же Костеньке в школу на будущий год. Соскучилась я по ним, своим зайчикам. Я только боюсь, что если Верка начнёт командовать в доме, отец не потерпит и скандал случится.

– Знаешь, мама, – призналась Лиана, – а я ведь тоже не потерплю.

– Потерпи уж, доча, что же делать? Не идти же им на квартиру. Пока она сама устроится, пока ребят отдаст в детский сад, мы хоть за ними приглядим.

– Постараюсь, – пообещала Лиана.

* * *

Первые дни пребывания Веры с детьми в родительской квартире были относительно спокойными. Гости вели себя скромно: кушали то, что подавали, без спроса ничего не трогали, разговаривали негромко. Мать взяла отпуск без содержания, смотрела за внуками, пока дочь бегала по городу, а бюрократической возни хватало: и прописка, и медосмотр, справки для детского сада, и трудоустройство, и встреча с застройщиками.

Если Костик охотно оставался с бабушкой, то Миша, едва за матерью закрывалась дверь, начинал плакать сначала тихо, потом громче и громче. И старшему брату, и бабушке приходилось утихомиривать его. На прогулку, благо, сильных морозов не случалось, старший шёл с радостью, Миша же капризничал, не желая одеваться. На улице вёл себя тоже не лучшим образом: то вырывался и убегал далеко вперёд, не реагируя на просьбы подождать, то залезал в сугроб, то не хотел кататься с горки, то, наоборот, возвращаться домой. Стоило бабушке однажды повысить голос, как Миша заявил вернувшейся Вере, что баба Галя злая и его бьёт. Это рьяно отрицал Костик, но Вера, решив, что прав младший сын, довела мать до слёз.

Постепенно гости всё больше и больше захватывали квартиру. Игрушки и вещи валялись не только в зале, который мать специально освободила для детей и Веры, но и на кухне, и в коридоре. Особенно старался Миша, имевший привычку таскать куски. Бабушка и Лиана пытались делать ребёнку замечания, объясняли, что есть надо за столом, но мальчик слушал, обещал исправиться и продолжал делать по-своему.

Тем более Вера буквально всовывала в рот сыновьям то конфеты, то печенье, то фрукты.

– Вера, зачем ты их приучаешь куски таскать? – мать, наконец, не выдержала. – Пусть едят на кухне!

– Ты же видела, как они едят! – огрызнулась Вера.

– Нормально едят.

– Ага, нормально. Похудели уже с твоей каши.

– А что плохого в каше? – не сдавалась бабушка. – Вы тоже кашу ели. По-моему, полезно.

– А, по-моему, бесполезно, – парировала дочь. – Не привыкли они так питаться.

– Не привыкли, так привыкнут, – убедительно сказала мать, на что Вера только хмыкнула:

– Стоит ли привыкать? Мы в вашей конюшне жить не собираемся.

– Конюшня? Ты говоришь конюшня?

Вера растерялась, по-видимому, то, что вертелось на языке, вырвалось наружу, но мать быстро успокоилась:

– Отличная конюшня, если такая кобылица выросла, – заключила она.