Предположение (ЛП)

Он красив, с темными волосами, золотистой кожей и длинным худощавым телом, которое напоминает мне о его отце. Я наблюдаю, как он делает глоток кофе, ставит стаканчик на стол, поднимает запястье, чтобы посмотреть на часы.

— Он ждет тебя, детка.

— Мне так страшно, — тихо говорю я, откидываясь на спинку сиденья. Живот скрутило узлом от беспокойства.

— Мой воин никогда ничего не боится, а если боится, то знает, что я буду сражаться вместе с ней.

Я смотрю в его золотистые глаза, в те самые глаза, в которые влюбилась много лет назад, и улыбаюсь, чувствуя, как слезы угрожают пролиться прямо сейчас. Понятия не имею, как мне так повезло. Я наклоняюсь вперед, притягиваю его за шею и целую.

— Спасибо, — шепчу я ему в губы.

— Для тебя все, что угодно.

Я улыбаюсь и открываю дверь грузовика, выпрыгивая прежде, чем он успевает подойти ко мне.

— Что я тебе говорил насчет того, чтобы ты меня ждала? — ворчит он, хватая меня за руку.

Я качаю головой, но ничего не отвечаю, иначе мы бы спорили целый час. Мы переходим улицу, и в ту же секунду, как оказываемся на тротуаре, Дэйн поднимает голову, его взгляд встречается с моим, и я впервые вижу, что у него голубые глаза.

— Отэм. — он произносит мое имя, и слезы наворачиваются на глаза.

Я киваю и сжимаю руку Кентона так сильно, что удивляюсь, как она не сломалась.

— Кентон. — говорит Дэйн, протягивает руку и пожимает ее, затем отстраняется. — Можно тебя обнять? — спрашивает он, и я чувствую, как меня пробирает дрожь, но все равно киваю.

Его руки обнимают меня, и я осознаю, какой он взрослый. Я бы предположила, что его рост около ста девяноста сантиметров; трудно поверить, что когда-то он рос внутри меня. Наши дети сейчас еще такие маленькие, им всего десять и семь лет. Я начинаю плакать сильнее и чувствую, как меня перемещают от него к Кентону, и как только слышу знакомый запах мужа, беспокойство начинает ослабевать, а слезы — стихать. Я отстраняюсь от груди Кентона и вытираю глаза тыльной стороной ладони.

— Прости, — шепчу я, качая головой.

— Все в порядке. — Он улыбается и гладит меня по плечу.

Слезы грозят пролиться с новой силой, когда я задаюсь вопросом, какими должны быть его родители, чтобы вырастить такого удивительного человека.

— Давайте присядем, — предлагает Кентон, и я чувствую его руку на пояснице, когда он подводит меня к стулу.

— Расскажи мне о себе, — прошу я, как только мы садимся.

— Ну, я учусь на юридическом факультете и работаю неполный рабочий день в фирме. Играю в футбол и занимаюсь легкой атлетикой. На самом деле я скучный, — пожимает он плечами.

— У тебя есть девушка?

Он смеется, проводя рукой по подбородку. Не могу представить, чтобы девушки его возраста не падали к его ногам.

— Что? — спрашиваю я, когда он не отвечает.

— Детка, — говорит Кентон.

— Ты говоришь как моя мама, — говорит он мне, а потом смотрит так, словно думает, что не должен был этого говорить.

— Расскажи мне о своих родителях, — тихо прошу я. Ненавижу то, что не смогла его вырастить, но надеюсь, что люди, усыновившие его, действительно хотели ребенка и очень его любили.

— Мама — учительница в школе, а папа — пожарный. Они познакомились, когда загорелся дом моей мамы, и отец спас ее. Поженились вскоре после знакомства и долго пытались завести детей, но у них ничего не вышло, поэтому они сдались и решили усыновить ребенка, — он пожимает плечами, кажется, чувствуя себя немного неловко. — Самое смешное, что примерно через неделю после того, как они привезли меня домой, они узнали, что моя мама беременна, так что у меня есть младшая сестра, — он улыбается, и я вижу, как сильно он любит свою семью. — Они на самом деле замечательные родители.

Я киваю и чувствую, как рука Кентона сжимает мое бедро.

— Я так счастлива, что у тебя было хорошее детство.

— Кентон немного рассказал мне о том, что произошло и почему ты отдала меня на усыновление. Я хочу, чтобы ты знала, что у меня нет никаких обид или чего-то еще. — он пробегает рукой по волосам. — У меня замечательная жизнь.

— Я рада. Просто не хотела, чтобы ты меня ненавидел, — тихо признаюсь я.

— Я никогда не испытывал к тебе ненависти и никогда не буду. Мои родители были откровенны со мной с самого детства, объяснив, что меня усыновили. Мне всегда было интересно, какая ты, но я никогда не расстраивался, думая о тебе.

— Спасибо, — шепчу я, и все страхи, которые я держала внутри с того дня, как его забрали, высвобождаются вместе со словами, которые он произнес. Я так волновалась, что он ненавидит меня, а мне так этого не хотелось.

— Кентон сказал мне, что у вас двое детей, мальчик и девочка?

— Да. — Я улыбаюсь ему, потом Кентону, который наклоняется и целует меня в макушку.

— Мне бы очень хотелось с ними познакомиться. И, может быть, я мог бы взять с собой сестру, если не возражаешь.

— Я была бы очень счастлива.

— Мы устроим это на выходных, когда у меня будет время немного потусоваться.

— Хорошо, — соглашаюсь я с улыбкой.

Он встает, я тоже. Затем притягивает меня к себе и обнимает. Я обнимаю его в ответ, запоминая это чувство. Он делает шаг назад и пожимает Кентону руку.

— До встречи.