Предназначено судьбой

Негр немного помялся, а затем ретировался.

Джиллиан бросилась вдогонку за мужем.

— Возьми себя в руки. У тебя нет прямых доказательств. Лучник убит. Если ты сейчас расправишься с Алджерноном, тебя отправят на виселицу.

— Ублюдок знает, что ему конец. Я имею полное право его прикончить. — Дункан громко топал грязными сапогами по лакированному полу. — Это будет акт самозащиты.

— Зачем тебе его убивать? Мы все равно уезжаем в Америку. Там он тебе не опасен.

Джиллиан не хотела, чтобы руки Дункана были обагрены кровью двоюродного брата. К чему отягощать свою совесть?

У дверей, за которыми располагались покои Алджернона, Дункан остановился.

— Иди в спальню и жди меня там, — приказал он жене тоном, не терпящим возражений.

Джиллиан протянула к нему руки:

— Только обещай мне, что будешь сначала думать, а потом действовать. Обещай! Арестуй его. Отдай его под суд. Пусть судьи решат, виноват он или нет.

Граф оттолкнул ее:

— Жди меня в спальне, женщина!

Прежде чем Джиллиан могла ответить, он вошел в комнату и запер за собой дверь.

— Алджернон!!!

Джиллиан не собиралась уходить в спальню. Она решила, что не допустит кровопролития в своем доме. Не допустит, чтобы Дункан обагрил руки кровью родственника.

— Куда это ты собрался?! — донесся из-за двери рев Дункана.

Алджернон ответил что-то жалобное и неразборчивое.

Раздался оглушительный треск, грохот. Джиллиан поморщилась.

— Ну уж нет, подлый трус! — крикнул Дункан.

Джиллиан прижалась ухом к двери. Она слышала, как хнычет Алджернон, но слов разобрать не могла. Судя по всему, кузен оправдывался.

— Нью-Форест… — все повторял граф.

Потом Джиллиан услышала слово «стрела».

Алджернон отпирался до последнего.

— А строительные леса?! — донеслось до Джиллиан. — Тоже несчастный случай? Тоже совпадение?

Она прислонилась к двери, молитвенно сложив руки:

— Только без убийства, — шептала она. — Не стоит о такого марать руки.

Из-за двери внезапно донесся истошный вопль:

— Мое по праву! — визжал Алджернон. — Вор! Самозванец!

— Я тебя сейчас убью! — взревел Дункан. — Твою подлую шкуру… еще и солнце не успеет взойти… Больше Джиллиан ничего не разобрала. Кажется, в комнате крушили мебель и били посуду.

Может быть, войти? Нет, еще не время. Она ведь уже просила Дункана держать себя в руках. По правде говоря, несмотря на яростные крики, он все еще не потерял самообладания — не пристрелил Алджернона из пистолета, не проткнул его шпагой.

Разумеется, Дункан абсолютно прав. Если есть хоть малейшее доказательство виновности Алджернона, суд несомненно примет сторону графа Кливза и оправдает его, даже если граф, действуя из соображений самозащиты, убьет своего кузена. Но Джиллиан не хотела такого исхода. Не ради Алджернона — ради Дункана.

Снова крики, причем зычный голос Дункана заглушал писк Алджернона.

Должно быть, кузен попытался вырваться из железных объятий Дункана — раздался звук бегущих шагов, прогрохали тяжелые сапоги графа. Потасовка переместилась в дальнюю комнату, где, должно быть, располагалась спальня. Теперь Джиллиан слышала лишь отдаленный гул голосов.

— Господи, прошу тебя, — молилась Джиллиан, зажмурив глаза. — Только без убийства, Господи! Спаси шкуру Алджернона, и я буду кроткой как агнец. Я сделаю все, чтобы Дункан был со мной счастлив. Я спасу его от душевных терзаний.

Прошла минута, две, три, пять, а Джиллиан так и не знала, что происходит за запертой дверью. Когда она уже решилась войти, раздались приближающиеся шаги.

Джиллиан едва успела отскочить в сторону. Дверь распахнулась, из покоев вылетел Алджернон, волоча за собой дорожный сундук. Он был полуодет, в одном башмаке, парик съехал на сторону, из носа текла кровь.

— Неправильно, нечестно, — всхлипывал он, быстро шагая по коридору.

Из двери появился Дункан, провожая взглядом поспешно ретирующегося кузена.

— Спасибо тебе, — прошептала Джиллиан, обхватив мужа за талию. — Спасибо, что не убил его.

Дункан прицепил на место пурпурную вуаль, скрыв татуировку на лице.

— Вообще-то следовало бы, но я подумал, что следствие и судебное разбирательство — это такая морока…

Он все еще весь сотрясался от ярости.

— Куда же он отправится? — поинтересовалась Джиллиан.

— Не знаю. Во Францию, в Швейцарию, в Данию. Мне наплевать. Лишь бы в Англии больше не появлялся! — заорал Дункан.

Джиллиан посмотрела на мужа взглядом, полным гордости и любви. Дункан сумел-таки проявить выдержку.

— И ты не будешь подавать на него в суд?

Он обнял ее за плечо.

— Нет. Я сказал, что мне некогда с ним возиться. Ренту он будет получать от моего казначея. Но, если мой обожаемый братец когда-нибудь посмеет ступить на английскую землю, я прикажу его прикончить и не испытаю ни малейших угрызений совести по этому поводу. Алджернон перепугался до чертиков. Он знает — я не шучу. Поэтому можно твердо рассчитывать, что он не вернется.

Тут у Джиллиан возникло странное, недоброе предчувствие. Дункан говорил так уверенно, и все же… Да нет, глупости. С какой стати Алджернону возвращаться туда, где ему угрожает смертельная опасность?

Однако в глубине души Джиллиан знала, что еще услышит об Алджерноне Родерике.

15

— Ты уверена?