Предназначение

– Какие у вас интеллектуальные диалоги! – насмешливо покачала головою Эльнора.

– Но если вам привозят рабов, а вы и Орден знаете, что это так, значит, на севере галактики узаконили рабство?

Король широко открыл глаза от неожиданности и свирепо скривил губы:

– Я пообещал говорить откровенно и сдержу слово, но этот вопрос мне не нравится, гладиатор! Ты оскорбляешь меня, юноша, а оскорбление короля карается по закону! Я не за рабство! Я правитель просвещенной, правовой и великой державы! Я не превратил в раба ни одного, даже заслужившего этого негодяя; я казню любого рабовладельца или работорговца, если тот сунется через границу моего королевства! Но я не могу отвечать за людей, не являющихся моими подданными! И мне все равно, раб ты или нет. Я заказывал хорошего бойца – мне его привезли. Как у гладиатора у тебя есть серьезное преимущество – ты не боишься умереть на арене, потому что не побоялся сделать это много раз раньше. Как гладиатора тебя есть за что наказать – за грех гордыни, позволившей тебе взять в руки священный клинок и возомнить себя равным Избранным. В остальном ты такой же простолюдин, как и все прочие! И я вовсе не намерен использовать тебя как раба!

– Но я ведь не могу отказаться от боя с вами?! – в свою очередь сурово поджал губы Горн.

– Ты в Инкрустаре! – повысил голос Фаор, грозно поднимаясь из кресла. – Здесь никто не смеет воспротивиться моей воле – ни раб, ни герцог, ни королева! И хватит об этом! Увергем!

Эльнора посмотрела на мужа большими глазами – ей не понравилось, что ее имя включили в список «беспрекословно повинующихся королевской воле». Но даже она не осмеливалась возражать Фаору, когда тот гневался.

Явившийся барон склонился перед королем, подрагивая от страха, – он не знал о причинах недовольства Его Величества и очень боялся принять его на свой счет.

– Уведи их! – распорядился король. – Предоставь приличные покои. Пусть поедят, отдохнут, соберутся с силами. Я не хочу, чтобы кто-то сказал, что мальчишка просто устал с дороги. В пять часов дня приведешь обоих в Зал Торжеств. Слышал?! Тренера тоже – только одень его поприличнее, чтобы не бросался в глаза в этом сером тряпье. Хочу, чтобы он следил за поединком. Если какой-то прием мальчишки покажется мне интересным, я не хочу на пальцах объяснять тренеру, о чем спрашиваю. Пусть смотрит сам. Ступай!

Горна и Хонтеана окружили охранники. Король недовольно посмотрел на королеву, желая узнать, почему она вмешивалась в дискуссию, но в это время послышался голос Горна.

– Ваше величество! – юноша был бледным, но говорил твердо, решительно и с гордо поднятой головой. – Я не знаю, что случилось с генеалогическим древом моего рода и по какой странной причине вашим людям не удалось идентифицировать биокод принца Горна. Но, как противник, глубоко уважающий в вас великого Мастера Фиолетового Клинка, хочу сказать правду, потому что считаю, что вы достойны знать о человеке, с которым скрестите Меч Избранного! Что бы ни говорили вам ваши поданные, я Мастер Зеленого Клинка! Я Избранный! Я принц Горн! Не рассчитывайте на легкую победу – не хочу, чтобы виной вашему поражению стала банальная неосведомленность! Знайте, ваш противник способен оказаться опасным! Теперь все, ваше величество. Встретимся на арене!

Горн развернулся и вышел таким уверенным шагом, словно он вел свой караул, а не караул вел его.

– Ничего себе! – удивленно и одновременно восторженно воскликнула королева.

– Моему поражению? – пробормотал Фаор, не зная, рассмеяться ему или прийти в бешенство от наглости подобного предположения.

Горна и Хонтеана заперли в дальнем крыле дворца, в комнате для гостей. У всех дверей стала охрана, окна не открывались. В комнате обнаружилось все: мягкая мебель, тренажеры, бассейн с массажем, аппаратура психологической разгрузки, накрытый стол с большим количеством разнообразных блюд.

Монах спокойно направился прямо к столу. Горн же не хотел есть – его подташнивало от чувства, очень похожего на обычный страх.

– Ты мне поможешь? – с надеждой в голосе спросил принц.

– Не могу. – Хонтеан честно посмотрел в глаза Горну. – Здесь много Хамовников. Если я вмешаюсь, они почувствуют.

От очередного удара Горн изменился в лице – его глаза едва не вылезли из орбит от удивления и обиды:

– Ты бросаешь меня как раз в тот момент, когда больше всего мне нужен?!

Монах развел руками:

– Ты и сам уже многому научился, Горн. Если я помогу тебе победить, мы оба погибнем.

Юноша опустился в кресло, чтобы не упасть. Дотронувшись до лба, принц обнаружил, что у него выступил холодный пот.

– Я буду драться сам… – убито пробормотал Горн. – Пусть так. Каковы мои шансы?

– Пятьдесят на пятьдесят, Горн!

– Всего лишь?

– Разве ты хотел бы, чтобы было иначе? – не поверил Хонтеан. – Фаор не просто опытный человек, он человек, который твердо верит в свою судьбу. Он не воздействует на Провидение осознанно, но чувствует ход времени всеми фибрами своего эго. Он верит в успех и умеет желать успеха, потому и Провидение помогает ему добиться желаемого.