Предназначение

    Ян так и поступил. Босиком спустился в тёмный холл, почти на цыпочках подобрался к заветной двери и, приоткрыв, остолбенел. Он замер на пороге, отчётливо ощутив до боли знакомую тяжесть и ломоту в запястье, и не прогадал. Ива восседала в кресле у самого камина, сжимая в руках ту самую книгу о предназначении и его истоках, которую Ян столь старательно изучал на протяжении двух или трёх бессонных ночей. Подогнув колени, она сидела, облачённая в обеденное платье ярко-синего цвета, волосы небрежно забраны за уши, а перчатки отброшены в сторону на столике у лампады. Алый полумесяц мерцал на левом запястье, и прежде, чем она оторвала заинтригованный взгляд от пожелтевших страниц, Ян уже переступил порог и прикрыл за собой тяжёлую дверь, сунув руки в карманы.

– Здравствуй, – тихо поздоровался он, осознав, что на этот раз попался.

– Доброй ночи, Ян.

***

     «…И всякий раз, перед лицом истинного предназначения не устоять. Никто не в силах отказаться. Случалось так, что люди отрекались от созданных семей, забывали не только о супругах, но и о детях. Ускользали из дома и пропадали годами в невидимой тяге к своей второй половине. Человек вынуждено обретает нечто бесценное и любит отчаянно, искренне, впервые в жизни. Но лишь в объятиях предназначения. Ошибочно полагать, что это благо, впрочем, как и зло. Судьба не сводит людей без веской причины. И если ваши полумесяцы сияют, единственным спасением станет полное подчинение. Отказ и воздержание, попытки избавиться от метки приведут лишь к вынужденному сумасшествию и страданиям».

     Ива поджала замёрзшие ноги под себя, осторожно натянув длинное платье по самые щиколотки, и, отложив книгу на колени, задумчиво посмотрела на мерцавшие языки пламени в камине. К полуночи она совсем не чувствовала должной усталости. И сон не шёл, затерявшись где-то на полпути к старинному поместью. Девушка коротала время в библиотеке, обратив довольно пристальное внимание на книгу, зрительно выбившуюся из десяток полок. Она стояла чуть ближе к угловатому краю. В любопытстве, Ива вытащила её и прочитала вслух: «Предназначение. Правда от первого лица».

    «Забавное совпадение», – подумала девушка, поглаживая кончиками обнажённых пальцев по шероховатому корешку.

    Не опасаясь появления хозяйки дома, Ива устроилась в кресле, намеренно оставила перчатки на столе рядом, с удовольствием касаясь кожаной обложки, выгравированных серебряных букв и перелистывая истрёпанные страницы. Наверняка эту книгу перечитывали не единожды. Ветхий переплёт, местами перепачканные страницы и дата на титульном листе: «1899 год» – громогласно заявляли о значимости тома куда больше названия и аннотации на обратной стороне обложки.

И Ива принялась читать. Сначала с оглавления, затем по самым важным и интересующим абзацам, перебегая с одной главы на другую. Взволнованно покусывала губы, с интересом вчитываясь, познавая нечто новое и неизведанное. Надо же, казалось, чего здесь изучать? Предназначение – зависимость, неоспоримый факт, заставлявший людей, совершенно чужих и незнакомых, обретать общие черты, проникаться симпатией и чувствами, создавая идеальную ячейку общества. Вот только в жизни всё было не так-то просто. Достаточно лишь вспомнить известную историю об Аделаиде и Вернсе. Девушка отрицала связь, намеренно выжгла полумесяц, лишив его алых отметин, а Вернсе, не выдержав разлуки и преисполненный отчаяния, пустил себе пулю в лоб. Позднее Аделаида вынуждено смирилась со своей «участью», вот только оказалось поздно. Суженый уже был мёртв. А ей до конца жизни пришлось прозябать в одиночестве и тоске по своей невосполнимой потере. И ничто: ни праздники, ни родные люди, ни собственные дети – ничто не радовало её душу. В конце концов, в возрасте сорока пяти лет, Аделаида последовала за Вернсе. Она вспорола себе вены в горячей ванне. И упокоилась в земле за территорией кладбища, рядом с предначертанным судьбой.

– Господи, какой ужас… – прошептала Ива, потерев кончиком пальца своё багровое запястье.

   Ян находился в доме. По крайней мере, он не скрылся в неизвестном направлении, хотя и избегал её общества. И Ива ощущала себя не в своей тарелке. Она боялась вдруг, точно как и Вернсе, одним прекрасным днём не выдержать и лишиться рассудка, схватиться за нож и наделать непоправимых глупостей.