Предназначение

— О ком эта баллада? — осторожно спросил он.

— О Лорде Шонсу. Она очень хороша.

Воин со жрецом снова обменялись взглядами. Уолли опустил глаза, чтобы скрыть разочарование.

— Я никогда не слышал, чтобы менестрели выступали в храме, — сказал Хонакура, — я переговорю с Лордом Кадиуинси.

— Миледи, — сказал Уолли, — ты устала и нуждаешься в отдыхе. Тана, не проводишь ли Леди Доа туда, где она могла бы отдохнуть, позаботившись предварительно о пище для нее?

Тана понимающе взглянула на него и согласно кивнула. Она увела Доа, и та ушла спокойно. Уолли вздохнул с облегчением. Теперь можно вернуться к насущным проблемам.

— Баллада? — с сомнением сказал Хонакура.

— Нет! — Уолли спрятал глаза от Джии. — Я был глуп, согласившись взять ее с собой, — я уже подумывал, что не доживу до конца. Возможно, она и создала что-то, но что она могла сочинить хорошего? Очередную песенку про то, как Лорд Шонсу прятался на корабле? Забудь о Доа!

Старик с сомнением покачал головой.

— Если я пойду в храм, буду ли я там в безопасности? — спросил Уолли.

— Естественно! — сказал Хонакура, и одновременно Ннанджи воскликнул:

— Нет!

Снова наступила тишина.

Уолли чувствовал досаду и злость.

— Это благословение? Кого же благословляют? Людей? Лидеров? Сам сбор?

Хонакура молча посмотрел на него, потом легкая улыбка тронула его губы.

— А почему бы не меч? — спросил он.

* * *

Маленькая каюта была душной и темной. Ее дверь была прорублена перед самым отплытием «Грифона», а потом два дня и две ночи эта каюта служила прибежищем пленнику. Теперь он сидел в углу, завернувшись в одеяло, когда вошли Уолли и Ннанджи.

Забвение непереносимо для людей, привыкших к уважению и власти. Лицо его осунулось, глаза запали, а вдоль губ пролегли глубокие складки. Тонкие волосы его были взъерошены. И все же ему были созданы неплохие условия по масштабам Мира — Уолли знал это по личному опыту.

— Мы в Касре, — сказал ему Уолли. — Сбор не поднял паруса.

— Ты победил?

— До этого еще слишком далеко. Если согласишься последовать за нами на борт «Сапфира», мы предложим тебе ванну и чистую одежду, конечно, не ту, что была на тебе раньше. В твоих одеждах заключена колдовская сила, как ты знаешь. Таким образом мы обезвреживаем тебя.

Ротанкси хмуро кивнул.

— А что будет потом?

Надменность выражалась в сухости заданного вопроса, который звучал почти патетически. Старик теперь взирал на них, прислонившись к стене.

Уолли взялся за веревку.

— Будь я проклят, если знаю! Постараюсь держать тебя на привязи. Я никогда не думал, что мы сумеем захватить Седьмого. — Он усмехнулся. — Позиция тебе, я надеюсь, очевидна — на одном берегу колдуны, на другом — воины. Знаменитый Шонсу носится вместе со своей разношерстной бандой из одного лагеря в другой, сея хаос в обоих. Если ты постараешься продать меня с аукциона, думаю, результатом будет скорее недовольство воинов, которые обвинят колдунов в попытке прибрать меня к рукам.

Колдун всматривался некоторое время в его лицо, потом поднялся.

— Сомневаюсь, — сказал он. — Берешь ли ты взятки?

Уолли вспомнил о могуществе Полубога и улыбнулся.

— Нет, даже если ты преподнесешь мне весь Мир! Я представлю, конечно, тебя как моего пленника, но клянусь на мече, тебя не ждут пытки, и унижение твое будет наименьшим из возможного для пленников. И если ты предпочитаешь жизнь смерти, ты не будешь вредить нам.

— То есть я должен предать самого себя? Ты дураком меня считаешь, Шонсу.

Уолли пожал плечами:

— Я не могу дать никаких конкретных обещаний, потому что моя собственная жизнь висит на волоске. Но если сделать так, как я говорил, мы еще можем надеяться на победу.

— И вы собираетесь ввергнуть меня в такую опасность? Остужены ли ваши угли?

— Сбор теперь переместился в храм, — объяснил Уолли. — Я представлю тебя воинам и потребую лидерства.

Колдун с подозрением взглянул на него:

— А что потом?

— Потом, — воскликнул Ннанджи, — воины обвинят его в предательстве, ему придется защищать свою честь с оружием в руках, и они убьют его.

— Вижу! — Ротанкси с сомнением взглянул на обоих. — И чьим же пленником я стану, когда умрет Шонсу?

— Моим, — заверил его Ннанджи. — Но я умру следующим. Тогда ты перейдешь к сбору. Счастливо оставаться, милорд.

* * *

Шлюпку их у знакомой пристани встречал старый и усталый жрец Шестой. Уолли, выбравшись на гладкие доски, протянул руку Томияно, остававшемуся внизу, в лодке.

— Капитан! — сказал он. — Если ни я, ни Ннанджи… присмотри тогда за Джией и Виксини. И спасибо тебе за все.

Брови Томияно поднялись, сдвинув его корабельную метку на лбу куда-то под волосы. Он замахал руками.

— Что приготовить тебе на обед, милорд? Я скажу Лине.

Уолли улыбнулся и отправился вслед за нетерпеливым жрецом.

Путь пролегал через хорошо знакомую трапезную, потом между двумя полуразрушенными зданиями… мимо старого ледника и покинутых часовен, заброшенных загонов, жилых корпусов, через когда-то прямые дорожки, заросшие вездесущим кустарником.