Предназначение

Когда заря, припав к земле,
Ее кровавым молоком накормит,
Иль день, весельем напоен,
В красе невесты молодой,
Пир свадебный играть затеет,
Или когда старушка ночь
Укроет мир печальным вдовьим платом,
Ты помни обо мне, о том, что я приду
И черной краской смерти все покрою.
Лишь шанс один могу тебе я дать:
Продумай все, старайся все понять.
Учись, борись, не дай себя поймать;
Ищи причину, не уставая, день и ночь,
Гони сомненья и усталость прочь;
И может быть, когда ты силу обретешь,
И ненависти тьму ты с глаз своих сотрешь,
Наукой мудрецов заполнишь сердца пустоту,
К тебе тогда, как равный, я приду.
И пусть судьба решит наш вечный спор
И огласит свой мудрый приговор.

— Поэт, черт его дери, — проворчал Тибальд.

— Ничего не понимаю! Он издевается, смеется надо мной. Ну, вот что это? Ни дать ни взять отеческое наставление, — я схватился за голову. — Уничтожил мою семью, меня отправил в изгнание на сотню лет! Теперь вот это: подкрался, растерзал наши тела, разбросал кусками на сотни футов и после всего этого такая забота: учись, борись! Это черт знает что такое!

— Все верно. Но не будем забывать, что при всем этом он не сжег нас, а оставил в живых. Он также не тронул Ишу, а ведь, бьюсь об заклад, мог убить его, — сказал Тьери.

— И что из всего этого следует? — спросил Тибо.

— Нужно спешить в Грецию, — бросил я раздраженно и ушел в каюту.

Я лежал на койке, вновь и вновь перечитывая послание. Что красноглазый хотел мне сказать? Почему он так поступил с нами? Пока я знал только то, что нужен ему живой. Было ли ему просто скучно, и он играл, заставляя меня чувствовать свою беспомощность, или он преследует какую-то другую цель? Не знаю, но я должен это узнать! Должен!

* * *

Греция встретила нас весенним цветением оливковых рощ. Ласковое солнце пригревало землю, птицы пели, люди радовались жизни.

Не имея возможности выйти в Афины днем, мы сошли на берег с наступлением сумерек. Ночной бриз был полон ароматов весенних цветов. Запоздалые прохожие неспешно покидали улицы. Мы направились к Акрополю. Поднявшись к Пропилеям, я сел на ступени под мраморной колонной.

— Какой смысл бродить по городу или музеям? — спросил я недовольно. — Мы не знаем, где искать этот храм Деметры. Их в Греции тысячи.

— Наденьте перстень, — Тьери присел рядом, — он пропуск, как сказано в манускрипте. Для этого он и предназначен. Я думаю, настало время носить его не снимая. Помните изречение на ларце: «Свой талисман открыто носи — помощь придет и укажет пути»?

Почти всю ночь мы бродили по развалинам Акрополя и только к утру вернулись на корабль.

Каждый вечер мы кружили по темным улицам Афин. Прошла неделя, а мы никого не нашли.

— Сегодня последний вечер проводим в Афинах. Завтра отправляемся на острова, сами будем разыскивать заброшенные храмы.

Гуляя по улицам, мы забрели на древнее кладбище. От него почти ничего не осталось. Только несколько гробниц и памятников указывали на то, что здесь находится последнее пристанище горожан. Дома, расположенные рядом, и высокий кустарник скрывали его от невнимательного взгляда.

Я остановился у небольшого каменного постамента, когда почувствовал, что рядом находится человек. Оглянувшись вокруг, я заметил странную фигуру. Незнакомец склонился в низком поклоне и, прижав руки к груди, шептал защитные молитвы.

— Что тебе нужно? — спросил его Тьери.

— Господин, не убивайте меня. Я пришел, чтобы проводить вас к жрице храма Деметры, — высокий звонкий голос выдавал его юный возраст.

— Тебя никто не тронет, не волнуйся. Веди нас в своей жрице, — сказал я.

Мы шли по пустынным, заснувшим улицам Афин, утопавшим в аромате цветущих апельсиновых деревьев и лавровых кустов. Человеческий запах доставлял мучения, накатывая минутными приступами злобы. Я видел, как судорожно сжимают кулаки Тьери и Тибальд, остановив дыхание. Я тоже не дышал, но это мало помогало: идущий впереди мальчик, вызывал приливы жажды одним своим видом. К счастью, вскоре в одном из проулков мы увидели ждущего нас вампира. Быстрые движения и особый вид выдали его сущность.

Он поклонился:

— Меня зовут Фидий, жрица ждет вас, — он повел рукой, указывая направление.

Дальше мы двигались с привычной для нас скоростью. Иша бежал рядом со мной и наш провожатый то и дело удивленно поглядывал в его сторону.

Мы вышли к окраинам Афин.

— Куда ты ведешь нас? — спросил я.

— На запад, в Фессалию, к Олимпу.