Предназначение

Но рассвет медленно, с ленцой поднимался над болотом. Тучи расступились и запоздало появился блеклый, ущербный месяц, высветив на водной глади чуть заметную дорожку. И берегиня оживилась, сразу забыв все свои огорчения.

-Пусть спит. – Сжалилась она. – Наломался за эти дни. – Сама такой была. Набегаюсь за день так, хоть колом буди, хоть из ведра воду лей, все равно не добудишься. Я теперь и без него одним махом догребу.  А уж на берегу пусть сам разбирается. Ты только, девка, держись покрепче. И его держи, чтобы с коленок не скатился.

Влада забеспокоилась, с тревогой глядя в задорное лицо кикиморы.

-Ты, тетушка, на месяц держи. Когда сюда шли, он у нас за спиной был

-Учи кого другого, а меня молода еще учить. – Строптиво огрызнулась берегиня, которую торопил, разом пробудившийся, голод. – Без сопливых склизко. Ну, залетные!

Залилась в разбойничьем свисте, заухала, разгоняя вихрь. И Влада наклонилась всем телом на Радогором, закрывая его  от воды, хлестким потоком обрушившейся на их плот.

Растаял месяц. Исчезла путеводная дорожка. И ночь ушла, отлепившись от горы, когда их плот врезался в берег. Весь забитый завалами из поваленных деревьев, бесформенных болотных кочек, травы… и  страшилищ, которых пожирали полчища муравьев, пауков и червей.

  Удар был настолько сильным, что кикимора, не удержавшись, сорвалась с плота. Пролетела по воздуху над завалом и воткнулась головой в мягкую, размытую водой землю. И теперь смешно болтала в воздухе ногами, над скатившейся на голову, юбкой и ругалась на чем свет стоит.

Влада вцепилась руками в бревна, но тоже не сумела удержаться. Прокатилась по ним и ударилась спиной во что – то мягкое. А сверху ее придавил, так и не проснувшийся, Радогор.

Непереносимая вонь ударила в ноздри..

-Радо, проснись!

А где – то за завом благим матом верещала берегиня.

-Выдерните меня скорее!  Ослепли что ли?

-Радо!

Радогор открыл глаза и с удивлением посмотрел на нее.

-Проснись, Радо. Мне тебя не скатить. Тяжелый ты.

 Приподнялся на руках, с трудом приходя в себя от сна.

-До берега добрались, а я выползти из – под тебя не могу. Будто не ты, а целая гора меня придавила. А сзади что – то мягкое и противное лежит.

Радогор, все еще плохо понимая, поднялся на ноги.

-На ноги меня поставьте скорее, а то вся голова затекла. – Долетел до них рассерженный голос кикиморы. – Я ногами по воздуху болтаю, по самые уши в землю воткнулась, а на них разговорами напало. Юбка на ушах висит и все добро, какое есть, на голе.  Не дай бог, кто увидит меня в таком непотребстве, долго ли до греха.

Но Влада, которая в другое время уже каталась бы от смеха, словно и не слышит ее. С тревогой заглядывает в глаза Радогора. Даже на носки привстала. Без слов понял причину ее тревоги и, как мог, успокоил.

-Вижу, Ладушка. Не так внятно, но вижу. А дойдем до дома, пополощу глаза отваром и совсем хорошо будет.

-Да, наговоритесь вы  или нет? – Завопила, теряя терпение берегиня.

Полезли через завал. И оба чуть не повалились от смеха.

-Не подавитесь! – Взбеленилась кикимора. – У человека горе, а на них смехом напало.

Прыгнула на ноги, как только Радогор ее вытянул и запрыгала вокруг них, кипя от негодования.

-Хорошо, еще что ночь кончилась, а то так и пролежала бы под ним. – Набросилась она на Владу. – Лежи себе да полеживай, а другие пусть погибают не хорошей смертью. А там, может, уже все пироги переели. И только я, где не попадя, ногами болтаю. Чуть землей не уходилась на смерть… 

  -Тетушка! – Возмутилась Влада. – Я вообще спиной уперлась в то страшилище, которое нас съесть собиралось, а оно уже запахло. И Радогора еле дотолкалась.

Не утерпел, улыбнулся и Радогор, чем привел берегиню в совершенное бешенство.

-А тебе бы только на беззащитную женщину покрикивать. Смотри, княжна, подумай головой, хотя чем там думать уже, в какую сторону клонишься. Понаторел на мне, так и на тебя покрикивать будет. А то и поколачивать.

Радогор спорить не стал.

-Пироги стынут. – Напомнил он.

И зашагал, ловко выбираясь из завала, поймав Владу за руку. Кикимора, услышав про пироги, замолчала. Какое то время плелась следом, переживая свой конфуз, но потом не утерпела и забежала вперед.

-Ты как про пироги сказал? Шутейно? Или как то иначе?

-Поедим, увидим…

-Ботало ты коровье. Вот кто! Все бы загадками разговаривать. Даром, что головой верхушки подпираешь, а все ни какой самостоятельности.

Но выговаривала уже без злости. С довольной улыбкой прищурила глаза и бодро побежала, далеко опередив их. Остановилась, бросая на них не терпеливые взгляды.

-Копытиха поди – ка уже заждалась меня, все глаза проглядела, а они еле ноги тащат. – Беззлобно проворчала она. –Вы еще цветочки начните нюхать. Или того хуже, собирать.

И снова убежала вперед.

-А ведь она совсем не злая, Радо,  – Задумчиво проговорила княжна, глядя в спину убегающей кикиморе. – Как в кощунах о ней сказывают. А ворчит потому, что одна  на все болото. И не ест она ни кого. Нас с тобой не один раз обглодать до костей могла, а даже не укусила.  Привалилась к моей спине, свернулась клубочком и ну храпеть. Тоскливо без нее будет, хоть и вредная.