Предназначение

Родились на древней земле Волжской,
Где святостью пропитана исконь.
В генах наших дух загадочный,
Неудержимый, вольный и живой!
И образ старой веры – правой, славной,
В сердцах людей хранимый до сих пор.

Здесь улочки домов бревенчатых, одноэтажных
Глазищами резных наличников зрят
На мир, надрывно мельтешащий,
Пытаясь суть и истину познать.

Древний Городец – седой и настоящий,
Проросший на оврагах и лесах,
Оберегаем валом рукотворным,
Где сосны богатырские стоят.
Корнищи узловаты, напряжены, что вены,
Питаются соком исторической земли.
Длиннющими колючими иглами
Под ноги вату облаков снесли.
Здесь старь и новь сплелись в одном узоре.
И до сих пор здесь люди верят в чудеса,
Что от зла и лихоморья уберегут святые небеса.
Что духом не падут и воли их не сломят,
Пусть даже аж разверзнется земля!
И это наши были…
И храмы в одночасье уходили,
В водах темных схоронив святыни,
И не поруганы остались навсегда!
И люди чистые душой и сердцем
Порою слышат, как из толщи вод
Хрустальный колокольный звон плывет.
…Здесь царствует Любовь!..

Народ мы, может быть, слегка наивный,
МЫ верим в честь, совесть, долг.
То не слова, а образы святые,
Душой и сердцем бережно хранимы.

Вошли мы в мир, коснувшись тонкого пространства,
Во времени оставив след земной.
Взрастив в сердцах дух воли, братства,
Желая жить по совести людской!
Пусть в уши льются нам иные веры,
Сознание выкручивая в хлам.
Но разве можем мы принять химеры,
Истину Творца на блага личностные променять?
Душа не может в тесных рамках уместиться.
Нужны, как воздух, ширь и высота.
Струится жизнелюбия волна..

Смешны бывают у людей придумки,
В закон возводят суету.
И для мгновенной оцифровки
Ныне куар-коды на слуху.

А между тем метет, кружит поземка
На Городецком историческом валу,
И снег хрустит, ломая тишину…
И вот ведь выкрутас какой идет,
Без кода жизнь твоя замрет.
Для «блага» общего народу
Система выдвигает ход:
«Забудь про имя – имя живое»,
Символ штриховой личностный введут.
И ты висишь, как будто в паутине,
А там всесильный и невидимый паук
Дергает за ниточки, управляя жизнью,
Ему-то все равно, кто ты и как тебя зовут.
И вот подводится итог.
Платформа власти вводит куар-код.

Созвучье слов непонятно, иностранно,
И образ возникает клетки, западни,
А с телевизоров вещают:
«Прими… Прими… Прими!..»

Система цифр пристегивает крепко.
Следит, ведет по траектории пути
Искусственного, рационального, не дышащего интеллекта,
Поступок необдуманный смотри не соверши.
Бойся всего – эмоций, мыслей, слова!
И нет возможности что-либо изменить!
Шаг вправо, шаг влево – и ты уволен,
Выброшен, уничтожен, стерт!
Такой вот здесь расклад,
Такой вот здесь расчет…
А с телевизоров гипноз…
Ладно, слаженно поют экраны.

А на валу сосны-великаны
Взмахнули вверх корявыми ветвями
И молят о спасенье Небеса!!!

Нас отцы и матери крестили именами.
По жизни с честью имена несли.
Лицо свое мы не теряли, берегли.
Нас много – мы Иваны, Марьи,
Анны, Ирины, Светланы,
Ольги и Степаны,
Федоры, Григорьи и Натальи…
…Да, множество прекрасных имен нарекли!
В веках мы живы, славны именами,
Поступками и добрыми делами.
Нам чуждо к сердцу метку взять,
Получается надлом, излом, а в общем, сбой.
Система саморезом давит, набирая оборот,
Внедряется в сознание властный куар-код.

Проснулась непогода. На валу метет.
И в окна домиков с настойчивостью ветер бьет.
И залепляет снегом обереги,
Деревянную резную красоту.
В снегу львы, жар-птицы, берегини,
Цветы резные листья распустили,
В изящной прелести застыли.
Вьюжит на воле, сердится, метет.
Незримая сеча повсюду идет…
И ветер с диким злобным духом
Заглядывает в окна, просится в уют,
Неугомонный, наглый, хочет прошмыгнуть
В дома, где ВЕРА, НАДЕЖДА и ЛЮБОВЬ живут.

Темнеет. Белесая луна скучает,
Раскачивая ветви сгорбленной сосны,
Все накрывая темным покрывалом,
Размыв мир, оставив силуэты и черты.
Дома исчезли в сумерках зимы.
И лишь из окон в бездну ночи
Свет нежный, непорочный льет.
Там жизнь… Тепло…
Все чередом своим идет!..