Предназначение

Две тысячи двадцать третий.
Сентябрь, но тепло, как летом,
Умчался куда-то ветер,
И дождик пролился где-то.
А в Питере бабье лето,
Как рай, благодатью дышит,
Объятья тепла и света
Нам посланы, видно, свыше.
Такое природное чудо,
Как бабы очарованье,
А женщины бродят всюду
Без должного пониманья.
Что женщины наши – чудо —
Источник тепла и света.
Да что говорить – не буду,
О них это бабье лето.

«Грехом последним все перечеркнуть…»

Грехом последним все перечеркнуть
И окунуться в искупленья бездну,
Чтоб болью ощутить познанья суть,
Коль с искушеньем спорить бесполезно.
Возможно, ветер распахнул окно
Или судьба услужливо открыла.
И я лечу, лечу, лечу на дно,
Где ждет меня неведомая сила.

«Из зоны комфорта выводит октябрь…»

Из зоны комфорта выводит октябрь
Посредством коварного ветра.
И луж неприглядна дрожащая рябь,
Вдруг шляпку из красного фетра
Срывает ветрюга с моей головы
И гонит, как мяч, под машины.
Смешная картина, с другой стороны,
Заплакать от злости – причина.
Любимая шляпка лежит, словно блин,
А может, того еще хуже,
Прочувствовав тяжесть спешащих машин.
А я утоплюсь рядом, в луже.

«Между нами бездна. Без тебя нет смысла…»

Между нами бездна. Без тебя нет смысла,
Мне судьбы на плечи давит коромысло,
Тридцать три несчастья у нее в бадейках,
Прохожу – смолкают бабки на скамейках.
Я с душой решаю трудные уроки:
Тридцать три несчастья зарифмую в строки.
И они по сайтам разнесутся мышью,
Мне даря надежду – вдруг меня услышишь.

Не хочу

Не могу быть случайной женщиной
Даже в самый случайный миг,
И оборванной ниткой жемчуга
Губ растерянный шелест стих,
Ты привык, что девчонки падают
На костер твоих жарких фраз,
Но меня они, нет, не радуют —
Не про нас они, не про нас.
Не хочу быть случайной женщиной,
Знаю все про твое – «хочу»,
Не святая я, как все – грешная,
Но мой ангел зажег свечу.
О любви еще можно каяться,
От «хочу» – только дым да чад,
А уж черт, поверь, расстарается
Затащить мою душу в ад.
Не хочу!

«Ты «накрылся медным тазом»…»