Предначертанное

Откуда-то снаружи донёсся протяжный вой, в нём слышались раздражение и вызов. Он звучал всё тише, – видимо, волчица удалялась. И всё смолкло. Холли закрыла глаза. Ноги её буквально подгибались. Только она сделала над собой усилие и пошла к окну, не обращая внимания на стекло, хрустящее под ногами. Она пристально всмотрелась в темноту. Ярко светила луна. Всего день до полнолуния. Холли казалось, что вдалеке движется тёмная фигура. Волчица мчится скачками прочь от дома в открытую прерию.

Хотя, возможно, это только игра её фантазии.

Выдохнув, она наконец опёрлась о подоконник. Серебряная рамка упала на пол.

– Ты не ранена? Ты в норме? – Паулина карабкалась через окно в комнату.

Пробираясь к Холли, она споткнулась о корзину для бумаг, но устояла на ногах.

Схватив её плечи, она озабоченно взглянула в её лицо.

– Думаю, в норме. – Впрочем, Холли совсем не была в этом уверена.

Её бил крупный озноб, а перед глазами стояла оскалённая пасть волчицы.

Паулина прищурила глаза:

– Хм… что у тебя за любовь к рыжим волкам?

Холли помотала головой. Разве это возможно объяснить? С минуту девушки смотрели друг на друга, а потом с тяжёлым дыханием, одновременно опустились на корточки посреди осколков стекла. Паулина была бледна, её русые волосы разлохматились, в узких глазах застыл ужас. Дрожащей рукой она потёрла лоб, потом положила ружьё на пол и благодарно по нему похлопала. Затем завертела головой, разглядывая разгромленный кабинет: опрокинутый книжный шкаф, разбросанные книги с безделушками, два разбитых окна, усыпанный осколками пол, дыру от пули в стене, пятна крови и клочья волчьей шерсти, которые гоняло сквозняком по полу.

– Ну и кто там трезвонил в дверь? – слабым голосом спросила Холли.

Паулина нервно моргнула:

– Никто. Там никого не оказалось. – И добавила в задумчивости: – Интересно, могут ли волки трезвонить в дверь?

– Чего?

Обернувшись, Паулина взглянула в лицо Холли.

– А тебе не приходило на ум, – выпалила она, – что у тебя нет никакой мании преследования? Что за тобой правда охотится что-то ужасное?

– Обсмеяться прям… – прошептала Холли.

– Я подразумеваю… – Паулина размахивала руками, еле удерживаясь от истерического смеха. Она была похожа на пьяную. – Я подразумеваю, что ты говорила, что должно что-то произойти… вот оно и произошло. – Вдруг она успокоилась и с любопытством взглянула на Холли: – Ты же знала, что это произойдёт, так ведь?

Холли потрясённо уставилась на женщину, которая, как предполагалось, должна была возвратить ей ясный рассудок.

– У тебя голова поехала?

Паулина вновь моргнула – теперь смущённо. Она быстро отвела глаза и покачала головой.

– Блин, я не имею понятия. Извини. Не очень-то профессионально с моей стороны, да? Только… – Она уставилась в окно. – Понимаешь, в какое-то мгновение мне показалось, что у тебя имеется некий секрет. Что-то… совсем необычное.

Холли промолчала. Ей так хотелось считать, что всё случившееся с ней – дурной сон. И чужие голоса не зазвучат больше в её мыслях, рассказывая о волках с глазами человека и о том, что оружием против них может стать серебряная рамка. Она совсем не воображала себе, как всё это связано между собой. Она и знать этого не хотела! Ей хотелось просто избавиться от всего этого раз и навсегда и возвратиться в спокойный, обычный мир.

Паулина кашлянула, продолжая смотреть в окно, и произнесла неуверенным, почти извиняющимся голосом:

– Да, это всё не так. Этому должно быть рациональное объяснение. Но… ну, если бы в действительности имелся какой-то секрет, его следовало бы раскрыть. На всякий случай. Чтобы не произошло чего похлеще.

3

Чёрный блестящий лимузин мчался через темноту ночи, как дельфин в глубинах моря, унося Терезу Дескуэрдес прочь от аэропорта.

Тачка везла Терезу в Лас-Вегас, в её замок с белоснежными стенами и пальмами, с прозрачно-синими фонтанами и мозаичными террасами, с комнатами и картинами на стенах, и статуями, и даже редкой музейной мебели… Там было всё, чего лишь можно пожелать. Тереза прикрыла глаза и откинулась на тёмно-бордовую подушку, стараясь забыться.

– Как там на Гавайях, мэм? – раздался с переднего сиденья голос водительши.

Тереза открыла глаза. Нила – хорошая водительша. Ей, должно быть, лет двадцать, приблизительно столько же, сколько и Терезе.

Волосы собраны сзади в гладко прилизанный хвост, глаза скрыты под чёрными очками, несмотря на ночь.

Постоянно сдержанная и осмотрительная.

– Влажно, Нила, – тихо ответила Тереза, смотря в окно. – На Гавайях было слишком… влажно.

– И вы не отыскали то, что искали?

– Не отыскала. Я не нашла то, что искала… вновь.

– Сожалею, мэм.

– Спасибо, Нила.

Тереза пыталась не смотреть на собственное отражение в оконном стекле. Ей было не по себе: оттуда на неё смотрела молодая особа с блондинистыми волосами и усталыми, мудрыми, древними глазами. У неё был задумчивый вид… потерянный и печальный.

“Может быть, так и должна выглядеть та, кто всегда ищет что-то и не может отыскать”, – подумала Тереза.

Она решительно отвернулась от окна.

– Всё тут шло как нужно, пока меня не было? – спросила она и достала мобильник.