Горечь копится мерно, и пласт за пластомвысветляется жизнь. Но всё так же от тайныпрохожу далеко, и слова жадным ртомвсё хватаю, хватаю, а их не хватает…И тогда я молчу. И как будто яснеймне конечная цель, хоть и неразличима, —и живу всё мучительней, всё честней,всё чудесней – без всякой на то причины.«Мне всё на свете кажется последним…»
Мне всё на свете кажется последним:И этот день, и дом, и куст.Вот-вот исчезнет всё бесследно,И станет мир торжественен и пуст.Как хорошо в последних полчасаЗнать: кто-то начеку, и он готовБог весть зачем хранить, спасатьПланету бабочек и облаков.«Я день, будто бочку пустую, качу…»
Я день, будто бочку пустую, качу.В ней время о стенки колотится гулко…Я в ржавую темень кричу и кричуО том, как живу: и прекрасно, и глупо.Крик, может, ответный плеснётся на дне?А нет – и не надо, не нужен он мне.Упрямо качу я бесценную бочкуБесцельным путём по цветущей обочине.«Засохший прошлогодний жук…»
Засохший прошлогодний жуккачнулся на цветке,и мне почудилось, что вдругс жужжаньем, налегке,он в лето вылетит сквозь щельв окне моём,нарушим логику вещеймы с ним вдвоём:он – тем, что ожил невпопад,я – тем, что подглядела,как лето прошлое в мой садчерез окно летело.«Не удержать июль за тонкую травину…»
Не удержать июль за тонкую травину,обрежешь руки – только и всего.Так отпусти же странствовать егопо этим нежным тропам муравьиным,по бабочкиным бархатным путямвслед дождевым душистым свежим стрелам, —чем он растает в воздухе быстрее,тем будет незабвенней для тебя.«Как хорошо не чувствовать опоры…»
Как хорошо не чувствовать опорыни в чём, ни в ком, и словно на весулегчайшей бабочкою жить в лесу,заворожённой собственным узором..Пленившись траекторией полёта,сквозь жаркий день лететь без цели всякой —пока узор на крыльях не иссякнет,пока ещё он дорог для кого-то.«Как же я небрежно проживаю…»
Как же я небрежно проживаюДаром мне доставшееся лето…Будто скатерть дорогую прожигаюПьяной неразумной сигаретой.Но я не грущу. Грустить о чём?