Предисловие к Мирозданию

Что ж, подождём. Не пожимай плечами.
Перемещенье меж мирами
не мгновенно,
коль наблюдатель не меняет измеренья.
Давно замечено, что время
может бежать, ползти, стоять и даже прыгать вспять.

Загадор:

В моей системе,
как я её переписал, про это в третьем
и в четвёртом уравненьях.

Исабель:

Привет архангелам почтенным!
Ведем учёную
беседу, как всегда?

Загадор:

Ах, Исабель, как здорово! С удачным возвращением!
Да так, математическая ерунда,
мы говорим о мироздании.

Но что это? Ты выглядишь, как девушка, отнюдь не дама.
Хоть непривычен этот образ,
всё же узнаваем
и удался тебе – я восхищён!

Малколам:

Не он один. Мы, каждый порознь,
сметены. Почти девчонка,
тут стоишь, и это взгляду странно.
Какая грация,
щекочущая память прелесть форм!

Исабель:

Что девы жизнь? – лишь череда мутаций
ей вызываемых эмоций в норме,
от восхищенья через уваженье к страху.
И всё – прошла. И сразу резко
кончилась.
А дальше дряхлость,
вызывающая жалость.
Но хуже вакуум
от одиночества,
в котором всё так сжалось,
что памятью делиться не с кем.

Там, в низшем мире, время – враг живого.
Я насмотрелась всякого – хорошего, плохого.
Но ничего печальней смерти счастья – нет.

А юность – это та пора, где счастье
больше
и чаще
повторяется.
У нас здесь время – это просто свет,
в котором души кажутся тем тоньше,
чем светлей вокруг. Они то проявляются,
то снова исчезают, ставши вдруг прозрачны.

Малколам:

А это потому, что имена усопших вспоминаются
живыми.
Когда они грустят иль плачут,
иль когда они озвучат однозначно
имя,
прочтя его на памятника камне.

Исабель:

Я верю, что ты прав, великий,
и я готова объяснения принять,
хотя звучат они мне странно.
Но если человеком я решу предстать,
всегда отныне буду только с юным ликом.

Загадор: