Предъява

Поспешим сразу оговориться – подобное настроение Сугробова объяснялось отнюдь не семейной ссорой. Дело в том, что неделю назад сорокасемилетнего Игоря Владимировича силком спровадили на пенсию, и теперь он срывал зло на ком придется. И-и-эх!!! Служить бы еще полковнику да служить, деньгу халявную зашибать, на повышение рассчитывать, на генеральские звезды облизываться, но... вмешалась зловредная прокуратура вкупе с Отделом внутренних расследований. Слишком уж много поступило на Сугробова жалоб, слишком активно хапал он взятки, слишком грубо попирал Закон (который, по идее, должен был защищать), слишком нагло «втирал очки» начальству. Вывели Игоря Владимировича на чистую воду, вызвали куда следует и сказали «ласково»: «Отправляйся-ка ты, мил человек, на пенсию. Посадили б мы тебя, дорогуша, лет на пятнадцать-двадцать, да неохота сор из избы выносить!!! Проваливай, засранец!!!»

Став таким образом пенсионером, бывший начальник Н...го ОВД незамедлительно запил по-черному. Денно и нощно хлестал он водку, кипел от бессильной ярости, орал на супругу и крыл матерно прокуратуру, Отдел внутренних расследований, а также весь белый свет в придачу. Ну посудите сами – кому понравится превратиться в одночасье из почти всесильного хозяина района в никому не нужного отставника?! Собственные бесчисленные прегрешения (если не сказать преступления), приведшие к вышеуказанному финалу, новоявленный пенсионер МВД в расчет не принимал.

Сугробовская совесть давным-давно впала в коматозное состояние, а с началом рыночных преобразований и вовсе скончалась.

В результате бесновался теперь экс-полковник, аки черт при виде экзорциста,[13] проклинал судьбу-злодейку да «огненную воду» литрами хлестал. Благо, могучее здоровье пока позволяло.

– Не-на-вижу!!! – с чувством повторил Игорь Владимирович, откупоривая зубами очередную бутылку. – Перекрыли, козлы, кислород! Без средств к существованию оставили!!! – (По сравнению с прежними доходами полковничья пенсия казалась Сугробову сущим пустяком, не стоящим упоминания.) Не нежиться ему отныне на престижных курортах, не жрать в три горла дорогие деликатесы, не сорить деньгами направо-налево. Словом – мрак кромешный!!! – Сослуживцы, гады, вмиг морды отвернули!! – со звериной тоской пробормотал опальный начальник ОВД. – Хрен кто копейку подбросит былому шефу и благодетелю! А ведь большинство из них обязаны своим благополучием именно мне!!! Пи-до-ра-сы!!! Вот у урок законы посправедливее! Отошедшего от дел вopa[14] или авторитета исправно «греют» из общака!!!

Всхлипнув от острой жалости к себе, сердешному, он наполнил стакан до краев, выдохнул воздух, готовясь залпом проглотить «лекарство», и... замер, осененный интереснейшей мыслью. «Общак! – подумал господин Сугробов. – Общак Н-ской группировки! Согласно оперативной информации, хранящийся в загородном доме Гавроша!!! Бабок там хоть завались! По гроб жизни хватит!!! Надо только взять их грамотно да не засветиться в процессе!!! А потом на Канары, блин! На постоянное место жительства!!!»

Осторожно поставив нетронутый стакан на журнальный столик, Игорь Владимирович принялся обмозговывать основные вехи предстоящей экспроприации. В захламленной комнате тяжело пахло несвежим бельем, водочным и табачным перегаром. На сизой от пьянства физиономии Сугробова блуждала коварная улыбка...

Примерно в это же время. На другом конце Москвы

– Жизнь собачья! Ни счета в швейцарском банке, ни работы стоящей!!! Словом, петля!!! – Жилистый, среднего роста мужчина сокрушенно вздохнул и отхлебнул из откупоренной бутылки маленький глоточек пива.

– Точно! Петля! – удрученно подтвердил его собеседник – высокий, широкоплечий, с ярко выраженной спортивной фигурой.

– Замочить бы кого за хорошие бабки! – мечтательно закатил белесые глаза жилистый. – Дельце нам с тобой в самый раз!

– А выход на соответствующих клиентов есть?! – лихорадочно оживился плечистый.

– К сожалению, нет!

– Блин горелый! Мать-перемать! (далее совсем уж непечатно)...

Извините, уважаемый читатель! Забыл представить вам эту «милую» парочку.

Жилистого зовут Эдуард Полянский. Тридцать четыре года от роду. До недавнего прошлого – офицер ОМОНа. Изгнан со службы за чрезмерную жестокость. Ныне безработный. Существует по принципу – «деньги не пахнут».