Пределы разума

— Хорошо, надеюсь, мы не наворотим бед. Помни, голубка, на кону людские жизни.

— Если ничего не делать, то мы поплатимся еще сильнее.

Сердце в моей груди заколотилось со страшной силой. Меня пробрал озноб, я не понимал до конца, о чем они говорили, но мне вдруг стало по-настоящему страшно. Я устремил взгляд, полный недоумения и отчаяния, на стену, но мой явный страх лишь вызвал у Николая ухмылку. Он пощелкал пальцами перед моим лицом и позвал меня по имени.

— Что?

— Вы в порядке? Вид у вас не очень.

— Да… в полном.

— На вас лица нет. Может, чаю?

— Да, спасибо.

— Даша, сходи, пожалуйста, за чаем.

Девушка скорчила недовольную гримасу, но кивнула и пошла к проводнику.

— Послушай… — начал Николай и подвинулся ко мне. — Скажи, пожалуйста, куда едет поезд?

— Что? Во Владивосток.

— Сколько было уже остановок?

— Ну… несколько точно было.

— На скольких остановках ты выходил?

— Ни на одной. Я спал, когда были остановки. А к чему вообще эти вопросы?

— Я не хотел этого говорить, но делать теперь нечего. На самом деле ты не в поезде.

— А где же я тогда? В самолете?

— Остроумие и честь делают человека великим.

— Вы что такое имеете в виду?

— Извини. Я не могу тебе всего рассказать.

— Что рассказать?

В этот момент зашла Даша и возмущенно выпалила:

— Пятьдесят рублей за чай! Ну это же грабеж среди белого дня!

— Солнышко, скажи, пожалуйста, за сколько бы ты его продавала, если бы знала, что его могут купить и за сто рублей? — хитро улыбнулся Николай.

— Ты сказал ему? — тут же переключилась Даша.

— Нет.

— Николай, не медли. Не можешь ты, давай я расскажу.

— Он не факт, что и мне-то доверяет. С чего ты решила, что тебе поверит?

— Да в чем дело-то?! — Я, не выдержав напряжения, истерически взвизгнул и ударил по столу. — Вы сначала мне скажите, а потом уже будем выяснять, что делать! Вы тут из меня психа не делайте! И знайте, если вы просто используете мой рассказ, чтобы поиздеваться, я выйду на первой же остановке.

— Хорошо, — кивнул Николай, став вдруг очень серьезным. — Поезд на самом деле едет не во Владивосток.

— А куда?

— Он едет за пределы разума.

— Чьего разума?

— Твоего разума, Нойлар.

Я побледнел, к горлу подступила тошнота.

— Так, секунду, со мной это уже происходило. Мне нужно умыться, и все пройдет.

— Что с тобой происходило?

— Мне уже однажды послышалось, что вы меня назвали Нойларом. Ерунда, не берите в голову.

— Нет, тебе не послышалось, я так проверял твою реакцию и понял, что с тобой рано еще вести беседу на этот счет.

Голова начинала болеть, на глаза наворачивались слезы, я понимал, еще немного — и у меня начнется истерика. Но ко мне подсела Даша, положила руку на плечо и мягко заговорила:

— Послушай, мы тебе не враги. Мы лишь хотим, чтобы ты поверил нам и дал возможность тебе помочь. Когда поезд заедет за пределы разума, мы уже не сможем ничего сделать. Будет слишком поздно.

Я облокотился о стенку, махнул рукой и заплакал, ясно осознавая, что все-таки сошел с ума. Я видел, как шевелились губы Даши и Николая, но я их не слышал: все звуки перекрывали звон в ушах и стук колес поезда. Я думал над тем, что произошло. Похоже, мне конец, я окончательно сошел с ума и уже даже на поезде еду за пределы разума. Да что это вообще такое?! Почему я? Я ведь уже избавился от кошмара, сдал экзамены и даже с родителями в кои-то веки поговорил нормально. Так неужели этого ничего не было? Неужели все это неправда, я что, снова проснусь и буду сдавать экзамены, заново проживу все те дни, что я провел в этом проклятом сне?!

Я поймал себя на мысли, что согласен с Николаем — все вокруг меня и правда сон.

Меня привела в чувства пощечина Даши.

— Извини, но у нас и так мало времени, — решительно заявила она.

Я смотрел на нее и не хотел ничего отвечать, я уже терял веру и надежду, не видел смысла хоть что-нибудь делать или решать. Только моя влюбчивая натура заставляла меня смотреть в бесконечно красивые глаза Даши. Я даже не понял, в какой момент влюбился в нее. Вроде бы еще мгновение назад ничего такого я к ней не испытывал, а потом вдруг чувства накрыли меня с головой в один миг. Прав был Аркадий: достаточно влюбиться снова, и мы уже забываем про свои прошлые привязанности. Если бы меня спросили, что такое любовь, я бы ответил, что это второе сердце человека, которое на самом деле и делает его живым. Вернее, это у физического тела сердце из плоти и крови, а у духовного тела сердце — это любовь.

— Нам нужно, чтобы ты нам поверил, — продолжала тем временем Даша. — Иначе мы не сможем тебе помочь.

— Что мне нужно сделать?

— Поверить.

— Я верю.

Я отвечал так спокойно, словно прозрел и лишился всех эмоций, а может, наоборот, был готов согласиться со всем, что бы мне ни предложила Даша.

— Недостаточно просто сказать, что веришь.

— Хорошо. Что там? — спросил я без всякого интереса, скорее просто для галочки, чтобы знать, куда попаду в случае неизбежного.

— Где?

— За пределами разума.

— Никто не знает.

— Тогда почему мне туда не надо?

— Потому что у тебя вся жизнь впереди и тебе рано покидать свое тело. Ты еще так молод.

— Так я могу туда на поезде доехать, а потом обратно вернуться.