Пределы мира

Вскочив на коня, Кратер поднял руку, и длинная колонна двинулась под звуки трубы и приветственные крики товарищей, оставшихся с Александром. Как только последний отряд арьергарда скрылся в степной дали, Александр велел грузиться на корабли.

Они снова поплыли на юг, и при каждой остановке местные правители выказывали им свою покорность и почтение, пока войско не достигло Паталы, великого города неподалеку от устья Инда. Город был богат и густо населен, в нем бурлила жизнь. Со всех краев сюда прибывали корабли, многие приплывали с огромного острова на востоке, называвшегося Тапробане [27], и говорили, что он велик, как сама Индия.

Оттуда флот двинулся к самому устью. Река в этом месте разливалась так широко, что с одного берега еле виднелся другой, и Онесикрит подсчитал, что ширина составляет пятьдесят стадиев.

Вечером последнего дня плавания они достигли устья, и Неарх решил поставить корабли на якорь. Течение здесь было столь медленным, что вода казалась неподвижной. Флотоводец боялся, что, решительно выйдя в открытый Океан, не сможет найти укрытия в случае внезапной бури. Но случилась беда не менее страшная, чем буря: ночью начался отлив, так что корабли оказались на мели и многие опрокинулись. Неарх велел никому не двигаться и ждать, когда вода снова поднимется, а сам, обеспокоенный, пришел к Александру.

— Я не мог предвидеть такого явления, хотя и слышал, как один моряк из Массалии, некий Питей, рассказывал про одно место в южном Океане. Там есть водоворот, который каждые шесть часов засасывает воду, а потом извергает ее назад, осушая и вновь заливая обширные участки побережья. Тогда мало кто поверил этому Питею, а теперь мы сами оказались в южном Океане. Как мог я представить нечто подобное? Какое несчастье… Какое несчастье!

— Ты делал необычайные вещи, — ответил Александр. — Не стоит терзаться. Я знаю, что нам удастся с честью выиграть и эту битву против реки и моря. Мой предок Ахилл сражался со Скамандром и выиграл поединок. Выиграю и я. Подождем утра. При свете дня многое меняется.

Из-за новолуния ночь была темной, и темнота еще больше усиливала панику. Неарх велел трубить тревогу и передать корабельным командам, чтобы никто ни в коем случае не покидал кораблей, но многие моряки, испуганные незнакомым явлением, припомнили все те ужасы, что слышали у себя на родине, в кабаках, и попытались бежать, чтобы спастись на берегу. Все они погибли в зыбучих песках, как погибли и те, кто первым бросился им на помощь. Их отчаянные мольбы о спасении разносились в ночи, наполняя страхом оставшихся на кораблях товарищей, которые ничего не могли поделать. Потом вопли затихли один за другим, и слышались лишь крики ночных птиц да далекое рычание тигра, бродившего в чаще в поисках добычи. На флагманском корабле Роксана, обняв Александра, дрожала от страха, напуганная этой враждебной природой, так страшно отличавшейся от природы ее родных гор, от их ясного неба. Неарх и моряки корабельной команды тоже оставались на месте; все молчали, лишь изредка самые бывалые шепотом делились своим опытом. Незадолго до рассвета послышался какой-то отдаленный шум, и царь прислушался.

— Слышишь? — спросил он.

Неарх уже бежал на нос. Он склонился через борт, пытаясь рассмотреть, что вызывало этот шум, который с каждым мгновением делался все громче. Вдруг он увидел быстро приближавшуюся белеющую полосу и в бледных лучах рассвета разглядел угрожающее бурление пены, услышал грохот морских валов, несшихся на беззащитный, завязший в грязи флот.

— Трубы! — закричал адмирал. — Трубить тревогу! Трубить тревогу! Идет приливная волна! За весла! За весла, быстро! Кормчие, к рулю!

И пока звуки трубы пронзали серое утреннее небо, бросил царю канат, чтобы тот привязал себя и Роксану к мачте, а сам бросился к рулю, на подмогу, готовясь к удару.

Команды других кораблей тоже подняли тревогу, и все пространство реки огласилось возбужденными криками.

Удар огромного приливного вала был страшен: одни корабли подняло и, как тростинки, швырнуло назад; другие, слишком крепко завязшие в грязи, разбило, а третьи, принявшие удар бортом, опрокинуло и перевернуло силой колоссальных водяных масс.

Онесикрит, правивший царской пентиерой, кричал гребцам, чтобы они со всей силой выгребали против волн, не позволяя кораблю опрокинуться, а сам на корме отчаянно работал рулевым веслом, противостоя водовороту, созданному приливом.

Океанический вал наконец улегся, и Неарх смог оглядеться и оценить величину бедствия. Сотни судов были разбиты, многие — повреждены, а на поверхности плавали обломки, и люди судорожно цеплялись за влекомые течением бревна и куски обшивки.

Весь день ушел на спасательные работы. Александр лично отдавал все силы для спасения своих людей. Порой он даже сам бросался в воду, вытаскивая тех, кто выбился из сил и начинал тонуть.